Ты, уставший ненавидеть

«Но почему?» – вопрос так и напрашивался, но Пустельга все же предпочел на этот раз промолчать. Надо будет – скажут.

– Говорил я им! – Волков закурил третью папиросу, но, сделав лишь пару затяжек, нервно бросил ее на землю. – Говорил, что его трогать нельзя! Не послушали…

Сергей окончательно понял, что дело, с которым он столкнулся, не из обычных. Похоже, товарищ Косухин, командир полка и орденоносец, погиб не от вражеской пули. Неудивительно, что товарищ Волков в свое время, то есть, очевидно, в далеком 21-м году, возражал против ликвидации этого улыбчивого парня. Но если все-таки Степан Иванович Косухин был убит, если в него всадили две разрывные пули для верности, то тут уж действительно начинался густой туман и неизвестность.

Рядом послышался свист. Волков дернулся и быстро подошел к могиле.

– Идите сюда, – позвал он через секунду, – скорее!

Подойдя к разрытой яме, Пустельга первым делом заметил вывороченный из земли памятник. Затем черные спины расступились, на дно упал луч фонаря, и Сергей вздрогнул: из земли выступала темная крышка гроба.

– Теперь осторожнее… – Волков вцепился руками в ограду, не сводя глаз со страшной ямы. Внезапно, к изумлению Сергея, он сунул руку в карман, и через мгновенье луч фонаря упал на тускло блеснувший черный ствол.

– Интересно, в кого он собирается стрелять? – Сергей даже не удивился, решив лишь прибавить эту странность ко всем прочим.

Лопаты сбросили землю с крышки. Снова послышался свист, на этот раз полный удивления. Волков чертыхнулся, а Сергей лишь покачал головой: по всей поверхности крышки шла широкая трещина, словно по гробу ударили чем-то тяжелым и острым, пытаясь расколоть твердое дерево.

– Доставайте, только осторожно… – Волков дернул револьвером и, как сообразил Сергей, снял оружие с предохранителя.

В первый раз за сегодняшний день Пустельга испугался. Нет, он не боялся мертвецов – видеть их приходилось часто, – но этот человек с револьвером, грозящий оружием полусгнившему гробу, показался ему в тот момент попросту ненормальным. Находиться рядом с таким, да еще ночью, было небезопасно, и Пустельга постарался незаметно отодвинуться в сторону.

Началась возня. Пространство за оградой было узким, и крепкие парни попросту мешали друг другу. Наконец, удалось поддеть веревки, и гроб медленно выполз наружу. Кто-то притоптал землю, и мрачную находку поставили рядом с ямой, впритык к ограде.

– Двоим остаться, остальные – прочь!

По этой команде парни один за другим стали выбираться на дорожку. На Сергея вновь повеяло холодом, и вдруг он ощутил странную вещь: молчаливые землекопы тоже боялись – не меньше, а может, и больше, чем его краснолицый спутник.

Двое оставшихся взялись за крышку.

– Черт! – вначале Сергей не понял, но через секунду сообразил: крышка свободно сдвинулась с места – гвозди ее не держали.

– Гроб был забит? – вопрос был явно лишним. Волков буркнул что-то непонятное и наконец приказал:

– Открывайте!

В голосе его почему-то прозвучала безнадежность. Кажется, он уже знал, что он увидит через секунду.

Расколотые доски упали на землю, луч фонаря скользнул по истлевшим клочьям ткани, присыпанным комьями глины. Затем дернулся в сторону и вновь вернулся, словно электрический свет был способен найти то, чего там нет, и, похоже, нет уже давно.

– Значит, все-таки правда… – товарищ Иванов стоял рядом и смотрел на гроб. – Не думал…

– Я же предупреждал, – повторил Волков. – Его нельзя было трогать…

Он же видел Большой Рубикон…

– Отставить! – голос человека в плаще прозвучал словно удар бича. Комбриг вздрогнул и отвернулся.

– Не паниковать! – это было уже произнесено почти шепотом. – Прикажите осмотреть гроб…

Один из парней нагнулся, светя фонарем, и вдруг, вскрикнув, отскочил в сторону. Второй тоже нагнулся – и, не удержав равновесия, сполз в вырытую яму.

– Сергей Павлович, прошу вас!

На миг старшему лейтенанту стало холодно, затем – жарко. Он на всякий случай расстегнул кобуру и быстро перелез через ограду.

От гроба пахло гнилым деревом и мокрой глиной. Кто-то подал ему фонарь. Сергей склонился, осторожно отбрасывая рукой засохшие куски глины, лежавшие на истлевшей обложке. Нет, ничего… И тут рука коснулась чего-то холодного, прямоугольной формы.

Сергей быстро счистил налипшую глину. Да, он не ошибся, – это был небольшой кристалл – правильная призма, тщательно отшлифованная и ограненная. Свет фонаря приблизился, и кристалл заиграл темно-красным светом. Сергей успел заметить еще что-то сбоку: по поверхности камня шли мелкие, странные буквы, не похожие ни на русские, ни на латинские, но все же знакомые. Минуту Сергей колебался, а затем сообразил: в буквах было что-то общее с известным ему уйгурским алфавитом…

– Что у вас? – голос Иванова вывел его из задумчивости. Он быстро закончил осмотр, убедился, что больше в гробу ничего нет, зажал кристалл в руке и перелез обратно через ограду.

– Вот, товарищ Иванов… Больше ничего.

Человек в плаще осторожно взял темно-красный кристалл и поднес к самому лицу. Волков подвинулся поближе и вдруг, охнув, отшатнулся.