Ты в ловушке (СИ)

Сейчас главное — Ева…

***

Ночной город встречает яркими вывесками развлекательных заведений и тысячами огней.

«Караоке — бар Орфей» гласит вывеска заведения возле которого я припарковался.

По стечению обстоятельств, это место с недавних пор принадлежит Аверину — друг выиграл его в карты.

Пафосное местечко, но с приятной атмосферой и кроме того здесь есть отдельные комнаты, где можно уединиться и никто не потревожит.

Под ручку с Евой заходим в заведение, администратор тут же узнает меня и предлагает занять одну из комнат. В этом месте я был всего несколько раз, в последний неделю назад когда на пару с Авериным отмечали заключение удачного контракта, петь не пел, но наотмечались мы тогда знатно.

И любезно проводит нас до места, и тут же деликатно удаляется, приняв предварительно заказ.

Оглядываюсь, вообще я не любитель подобного, к сожалению, а может и к счастью музыкальным слухом я обделен.

Комната сама по себе довольно просторная: большой длинный стол, вокруг которого вдоль стен располагается диван.

Напротив, находится сцена для выступления и большой экран.

— А я смотрю, тебя здесь знают, Лёшенька… частенько бываешь? — Задумчиво протягивает Ева, плюхаясь на диван, и раскрывает меню с песнями. Нет, чтобы возмутиться такому обвинению, улыбаюсь как идиот, уж очень понравилось ее — Лёшенька!

— Всего пару раз. — Говорю, садясь напротив, подальше от соблазна. — Это место принадлежит Аверину. — Поясняю и между тем отправляю своему человеку адрес. Планирую сегодня тоже немного выпить, так что позаботиться о водителе нужно заранее.

— Ааааа, ну тогда понятно! — И дальше ищет что-то в меню.

В этот момент заходит официант, приносит закуски, мне бутылку коньяка, Еве безалкогольный коктейль, хватит ей той приговоренной трети бутылки коньяка на сегодня. Исполнив свой долг, официант испаряется за дверью, мы вновь остаемся наедине.

— И что же тебе понятно? — Спрашиваю, приподнимая бровь, и подношу стакан с коньяком ко рту, намереваясь сделать глоток.

— Нас с порога в вип- комнату проводили… значит частый гость… уже трахал здесь кого-нибудь? — Произносит с невинным выражением лица, эта фраза застает меня врасплох, и я давлюсь сделанным глотком алкоголя.

Откашливаюсь и хриплым голосом переспрашиваю. — Что?

— Ой, да брось, для чего еще эти вип- комнаты используют? Не петь же, в самом деле? Ммм? Так что я права, да? — Наклоняется через стол, смотрит с заинтересованностью в ожидании ответа.

— Нет! — Отвечаю уверенно и твердо.

Потому что это — правда. Я конечно не святой, и у меня было много женщин, но знала бы ты Ева, что уже почти год твой светлый образ затмевает мне всех женщин. Ты — мое наваждение.

Конечно, физические потребности никуда не денешь, и я порой сбрасывал пар.

Но вот уже как три месяца я живу, как монах.

Ведь именно три месяца назад я окончательно решил для себя, что готов.

Готов попробовать пустить тебя в свою жизнь.

Готов и сам стать частью твоей, и я очень постараюсь тебя не подвести, Ева.

— Так что, ты выбрала песню? — Перевожу тему.

— Выбрала! Только чур потом не жаловаться, а то знаю я вас… мужиков…, «ваши бабские песни…нет сил больше слушать,» — передразнивает, мужчин, — С серьезным видом грозит мне пальчиком и при этом слегка пошатывается, выглядит это со стороны очень умилительно. По крайней мере для меня, так точно.

— Обещаю, мужественно выдержать это испытание!

Она поднимается на сцену, ее слегка качает, но на ногах вроде бы стоит крепко, поэтому не вмешиваюсь.

И Ева начинает петь.

Она стоит на сцене, слегка качаясь, а слова так и рвутся из груди, будто выплескивает все, что наболело. Поет и смотрит на меня, не отводя глаз.

Пронзительно.

Остро.

Опасно.

То что я читаю в этом взгляде — нужда.

Острая нужда в человеке, который не бросит, не обидит, не предаст- тоже, что нужно и мне самому.

Мелодия играет в очередной раз, и приятный голос Евы заполняет комнату, мне нравится, как она поет. Хотя если так подумать есть ли в ней то, что мне не нравится?

Нет. Пожалуй, она единственный человек в мире, которого я принимаю от начала до конца.

Для меня Ева — идеальна.

Даже когда поет одну и ту же песню по десятому кругу. Я всего лишь лениво потягиваю коньяк, и наблюдаю за своей девочкой со стороны.

И только после этого она, наконец, делает перерыв.

— Ну как, нет желания сбежать? — Спрашивает, возвращаясь на свое место. Жадно осушает бокал с коктейлем и присаживается рядом.

— Об этом можешь не переживать. — Я подаюсь вперед и переплетаю наши руки, и у меня вырывается со всей серьезностью. — Я тебя никогда не оставлю.

Ева смотрит на меня, словно что- то для себя решая, затем протягивает свободную руку и выхватывает мой стакан, в котором плещется янтарная жидкость, не отрывая взгляда от моих глаз, она подносит стакан к своим пухлым губкам и не произвольно облизывает их.

Я сглатываю образовавшийся ком, и хрипло шепчу.

— С огнем играешь, детка!

На что детка лишь лукаво улыбается, и все- таки выпивает коньяк, и отставляет стакан в сторону.