Ты – всё (СИ)

– Да, вы правы, Ян Романович, – скрещивая руки на груди, принимаю заданный им тон общения. Хмыкаю и улыбаюсь, чтобы иметь возможность вытолкнуть рвущийся наружу вздох. – Сегодня действительно мой первый рабочий день в Brandt Energy Motors[1]. И я правда опоздала на полчаса. Но, простите, какое отношение ко всему этому имеете вы? – голос звучит ровно, но на обращении с издевкой делаю акцент. Бровь вверх поднимаю. Выдерживаю паузу. Пока Нечаев прищуривается, мысленно аплодирую практически пятилетней работе над собой. Ведь сейчас она дает плоды, которые удивляют меня саму. – Почему я должна объяснять причины своего опоздания вам?

Жаль, долго наслаждаться своим выступлением Ян мне не позволяет.

Ошарашивает сухим ответом:

– Потому что я руководитель планово-экономического отдела, в котором вы, Юния Алексеевна, с сегодняшнего дня работаете и, следовательно, непосредственно

мнеподчиняетесь.

Улыбка сползает с моего лица. Боюсь, оно даже вытягивается в удивлении. Чувствую, как глаза расширяются, выражая не просто шок, а реальный ужас. И нет, столкнуться с Нечаевым здесь было не таким уж потрясением. То, что происходит сейчас, когда озвученная им информация загоняет свои щупальцы в мое сознание, становится настоящим ударом.

Судорожно воскрешаю в памяти, как подписывала вчера контракт. Пытаюсь, Господи, вспомнить, насколько большой является сумма неустойки в случае досрочного расторжения.

Но разве я обращала внимание на подобное? Я была в коме эйфории! Ведь меня, магистрантку без стажа и опыта, приняли в такую крупную компанию на хорошую должность с финансовым вознаграждением, о которым я даже мечтать не смела… Боже мой… Боже мой! Вероятно, в том и подвох.

– Это… – выдыхаю я, изо всех сил стараясь владеть не только голосом, но и дыханием, которое так или иначе выдает волнение. – Это какая-то шутка? Игра? Ты подстроил все специально? Издеваешься надо мной?

В этот момент Нечаев едва заметно кривится и, сталкивая брови еще ближе, выражает недоумение, словно бы не понимая, кто я, на хрен, такая! Через пару секунд его лицо и вовсе выражает скуку с налетом легкого, черт возьми, раздражения. Выказанное им пренебрежение заставляет меня покраснеть.

– Зачем мне это? – выдыхает он приглушенно, незаметно подавшись вперед.

Меня не волнует сейчас установленная им дистанция. Как и он сам. Плевать на все реакции. Единственный огонь, который я осознаю и принимаю – это гнев.

– Ты мне скажи, – настаиваю, игнорируя оскорбительное для себя снисхождение.

Его глазные яблоки прекращают движения. Раз, и время будто останавливается. Взгляд при этом застывает на моем лице. Внутри моих зрачков, не иначе. Смотрит вглубь, вычерпывая до дна.

Я чувствую, как бешено пульсирует жилка на моем левом виске. Слышу свое учащенное и шумное дыхание. Сжимая все еще скрещенные на груди руки, пытаюсь его тормозить. Но… Не тут-то было.

Ян не просто изучает. Он хладнокровно подавляет меня взглядом. И ему это, черт возьми, удается.

Ощущая дрожь, которая перетекает из нутра вовне, прикусываю кончик языка и поджимаю губы. Не думаю, что это способно скрыть нервное подергивание мускулов, но, по крайней мере, я выдерживаю взгляд Нечаева.

– Прискорбно, что я должен вам об этом говорить, Юния Алексеевна, но у нас в компании не приветствуется панибратство, в том числе обращение на ты, даже если кто-то кого-то когда-то знал.

Первая реакция на это ледяное замечание, естественно, озноб. Холод расползается по телу, заставляя кожу покрываться мурашками. Но уже через мгновение на пике стыда меня бросает в жар.

«Кто-то кого-то знал?» – возмущаюсь мысленно.

Мудак.

Я помню не только вес твоего тела и то, как ты двигаешься, когда трахаешься, но и то, в каком порядке у тебя выпадали молочные зубы.

Придурок.

– Вы не могли бы соображать как-то поживее? – продолжает Нечаев, бросая небрежный взгляд на часы. И лучше бы он его там и оставил. Но нет же… Снова припечатывает, словно провоцирует на что-то. – К сожалению, я не располагаю требуемым вам запасом времени. Отправляйтесь в отдел. Примите успокоительное. У Риммы Константиновны оно всегда есть. Возможно, это поможет вам изложить причину своего опоздания. Жду вашу объяснительную до обеда. И да, вне зависимости от написанного, будьте готовы, что останетесь сегодня на час дольше.

К концу его речи меня уже натуральным образом потряхивает от ярости. Естественно, что говорить в таком состоянии я неспособна. Под ребрами так жжет, словно у меня там открылась язва. Страшно сделать вдох. От напряжения во всем теле боль спускается ниже и охватывает пламенем живот. Ощущение, словно у меня разрывы всех тканей.

Что уж говорить о сердце? Оно галопирует на последнем издыхании. Вот-вот разлетится вдребезги, как уже случилось когда-то… Когда кто-то кого-то знал!

Но Нечаеву, конечно же, плевать на мои чувства.

– Все понятно? – высекает он жестко.

И что сейчас? Что мне делать? Послать его? Или принять ситуацию, в которую по собственной глупости угодила? Подчиниться?

– Да, – с трудом выталкиваю, делая свой выбор.