Тысяча и одна ночь

И я увидел посреди этого ручья множество разных драгоценных камней, металлов, яхонтов и больших царственных жемчужин, и они лежали, как камешки в русле ручья, бежавшего посреди рощи, и все дно ручья сверкало из-за множества металлов и других драгоценностей.

И увидели мы на этом острове много наилучшего китайского и камарского алоэ, и бил на острове полноводный ключ из особого вида амбры, которая из-за сильного жара солнца текла, как воск, по берегам ручья и разливалась по берегу моря.

И выходили из моря звери, и глотали ее, и погружались с нею в море, и амбра согревалась у них в брюхе, а потом они извергали ее изо рта в море, и амбра застывала на поверхности воды, и ее цвет и вид изменялись.

И волны выбрасывали ее на берег моря, и путешественники и купцы, которые знали, что такое амбра, собирали ее и продавали. Что же касается чистой, непроглоченной амбры, то она течет по берегам этого ручья и застывает на дне его, а когда восходит солнце, она начинает течь и оставляет после себя по всей долине запах, как от мускуса. Когда же солнце уходит, амбра застывает. И к этому месту, в котором находится сырая амбра, никто не может подойти и не в состоянии туда пробраться, так как горы окружают этот остров, и никто не в состоянии на них взойти.

И мы ходили по этому острову, глядя на то, что создал на нем Аллах великий из богатств, и не знали мы, что думать о нашем деле и о том, что мы видели, и испытывали мы великий страх.

Мы собрали на берегу острова немного пищи и стали копить ее и есть каждый день один раз или два, боясь, что пища у нас кончится и мы помрем в тоске от сильного голода и страха. А всякого из нас, кто умирал, мы обмывали и завертывали в одежды или ткани, которые море выбрасывало на берег острова, и из нас умерло множество людей, и осталась в живых только маленькая горсточка. Мы ослабли от боли в животе из-за морской воды, и когда мы прожили так еще немного времени, все мои товарищи и друзья умерли один за другим, и всякого, кто умирал, мы хоронили. И, наконец, я оказался один на этом острове, и пищи осталось со мной немного, после того как ее было много; и я стал оплакивать себя и воскликнул: «О, если бы я умер раньше моих товарищей и они обмыли бы меня и похоронили! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!..»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала пятьсот шестьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход похоронил всех своих товарищей и остался на острове один.

«И я провел так еще недолгое время, — говорил он, — а потом я встал и выкопал себе глубокую яму на берегу острова и подумал про себя: «Когда я ослабну и буду знать, что ко мне пришла смерть, я лягу в эту могилу и умру в ней, и ветер будет наносить на меня песок и закроет меня, и окажусь я погребенным в могиле». И я стал упрекать себя за малый разум и за то, что я вышел из моей страны и моего города и поехал в чужие страны после того, что я перенес в первый, второй, третий, четвертый и пятый раз, и не было путешествия, в котором бы я не испытывал ужасов и бедствий тягостней и тяжелее ужасов, бывших раньше.

И я не верил, что спасусь и останусь цел, и каялся в том, что путешествовал по морю, и снова это делал; я ведь не нуждался в деньгах и имел их много, и то, что было у меня, я не мог бы извести или истратить даже наполовину во всю оставшуюся мне жизнь, — того, что было у меня, мне бы хватило с излишком.

И я подумал про себя и сказал: «Клянусь Аллахом, у этой реки должны быть начало и конец, и на ней обязательно должно быть место, через которое можно выйти в населенную страну. Правильное решение будет, если я сделаю себе маленькую лодку такого размера, чтобы я мог сесть в нее, и я пойду и спущу ее на реку и поплыву, и если я найду себе освобождение, то буду свободен и спасусь, по изволению Аллаха великого, а если я не найду себе освобождения, то лучше мне умереть на этой реке, чем здесь».

И я стал горевать о самом себе; а затем я поднялся на ноги и пошел собирать на острове бревна и сучья китайского и камарского алоэ и связывал их на берегу моря веревками с кораблей, которые разбились. Я принес одинаковые доски из корабельных досок, и наложил их на эти бревна, и сделал лодку шириной в ширину реки, или меньше ее ширины, и хорошо и крепко связал их.

И я захватил с собой благородных металлов, драгоценных камней, богатств и больших жемчужин, лежавших, как камешки, и прочего из того, что было на острове, а также взял сырой амбры, чистой и хорошей, сложил все это в лодку, и сложил туда все, что я собрал на острове, и еще захватил всю оставшуюся пищу, а затем я спустил эту лодку на реку, и положил по обеим сторонам ее две палки вроде весел, и сделал так, как сказал кто-то из поэтов: