Тысяча и одна ночь. Книга 1

Вот самое удивительное, что случилось со мною в юности. Я был в Дамаске сирийском и учился там; и вот однажды я сижу, и вдруг приходит ко мне невольник из дворца правителя Дамаска и говорит: "Поговори с моим господином!" И я вышел и пошёл с ним в жилище правителя, и, войдя, я увидел на возвышении под портиком можжевёловое ложе, украшенное золотыми полосками, и на нем лежал больной человек - юноша, невиданно прекрасный в его юности. И я сел у него в головах и помолился о его выздоровлении; и юноша сделал мне знак глазами, а я сказал ему: "О господин, дай мне твою руку, да сохранит тебя Аллах!" И он вынул свою левую руку, а я удивился этому и подумал: "О, диво Аллаха! Это красивый юноша из большого дома, и ему не хватает воспитанности! Вот это удивительно!" И я пощупал ему пульс и написал для него бумажку и заходил к нему в течение десяти дней; и он выздоровел, сходил в баню и помылся и вышел; и правитель наградил меня прекрасной наградой и назначил меня надзирателем у себя в больнице, что находится в Дамаске. И я пошёл в баню вместе с юношей и велел освободить всю баню, и слуги вошли с ним и сняли с него одежды; и когда юноша обнажился, я увидел, что его правая рука недавно отрублена, и в этом причина его болезни. И, увидав это, я стал удивляться и опечалился за него; а посмотрев на его тело, я увидел на нем следы ударов плетьми, - и юноша из-за этого употреблял мази. И это взволновало меня, и волнение проявилось у меня на лице; и юноша взглянул на меня и понял, в чем дело, и сказал мне: "О лучший врач нашего времени, не удивляйся этому. Я расскажу тебе мою историю, когда мы выйдем из бани".

И когда мы вышли из бани и пришли домой и съели кушанья и отдохнули, юноша сказал: "Не хочешь ли ты развлечься на балконе?" И я отвечал: "Хорошо!" И тогда он велел рабам снести постели наверх и приказал им изжарить ягнёнка и принести нам плодов; и мы поели, и юноша ел левой рукой. "Расскажи мне твою историю", - сказал я ему.

"О врач нашего времени, - заговорил юноша, - послушай, что случилось со мной. Знай, что я из уроженцев Мосула, и отец моего отца умер и оставил десять сыновей, - и мой отец, о врач, был один из них, и был он старшим. И все они выросли и поженились, и моему отцу достался я, а девять его братьев не имели детей; и я рос и жил среди своих дядей, и они радовались мне великою радостью. И когда я вырос и достиг возраста мужей, я был однажды в соборной мечети Мосула (а был день пятницы, и мой отец находился с нами), и мы совершили пятничную молитву; и весь народ вышел, а мой отец и дяди остались сидеть и беседовали о диковинах разных стран и чудесах городов. И упомянули Каир, и мои дяди сказали: "Путешественники говорят, что нет на земле города прекраснее, чем Каир с его Нилом". И когда я услышал эти слова, мне захотелось в Каир. "Кто не видал Каира - не видал мира, - сказал мой отец. - Его земля - золото, и его Нил - диво; женщины его - гурии, и дома в нем - дворцы, а воздух там ровный, и благоухание его превосходит и смущает алоэ. Да и как не быть таким Каиру, когда Каир - это весь мир, и Аллаха достоин тот, кто сказал:

Покину ли я Каир и прелести благ его?Какая ж земля потом желанною будет мне?И страны оставлю ли, что кажутся полнымиТаким благовонием, какого на кудрях нет?

И как же, когда красив он стал, точно райский сад,Где всюду разбросаны циновки с подушками?Вот город, красой своей чарующий ум и взор;

Найдёт то, что любит, там и скверный и набожный.И преданных братьев там собрали достоинства,А место собранья их походит на рощу пальм.Каирны! Когда б Аллах судил разлучиться нам,

Да будут крепки тогда обеты взаимные.

Напомнить Каир ветрам вы бойтесь: для струн других Похитят они садов Каира дыхание. А если бы вы видели его сады по вечерам, когда склоняется над ними тень, - продолжал мой отец, - вы поистине увидали бы чудо и склонились бы к нему в восторге".

И они принялись описывать Каир и его Нил, - говорил юноша, - и когда они кончили и я услышал о таких достоинствах Каира, моё сердце осталось там. И окончив беседу, все поднялись и отправились в свои жилища, и я лёг спать в этот вечер, но сон не шёл ко мне из-за моего увлечения Каиром, и мне перестали быть приятны пища и питьё. И когда прошло немного дней, мои дяди собрались в Египет, а я плакал перед моим отцом, пока он не собрал мне товаров, и я поехал с дядями, и отец сказал им: "Не давайте ему вступить в Каир; пусть он продаёт свои товары в Дамаске!"