Тысяча и одна ночь. Книга 1

И вдруг подошла женщина с гибким станом и гордой походкой, в великолепном головном платке, распространявшая благоухание; и она подняла покрывало, и я увидел её чёрные глаза, а женщина приветствовала Бедр-аддина, и тот ответил ей на приветствие и стоял, беседуя с нею; и когда я услышал её речь, любовь к ней овладела моим сердцем. А она сказала Бедр-ад-дину: "Есть у тебя отрез разрисованной ткани с золотыми прошивками?" И он вынул ей отрез из тех кусков, которые купил у меня, и они сошлись в цене на тысяче двухстах дирхемах. "Я возьму кусок и уйду и пришлю тебе деньги", - сказала тогда женщина купцу; но он возразил: "Нельзя, госпожа, вот владелец ткани, и я связан перед ним сроком". - "Горе тебе! - воскликнула женщина. - Я привыкла брать у тебя всякий кусок ткани за много денег и даю тебе нажить больше того, что ты хочешь, и присылаю тебе деньги". А купец отвечал: "Да, но я принуждён расплатиться сегодня же". И тогда она взяла кусок и бросила его в лицо Бедр-ад-дину и воскликнула: "Ваше племя никому не знает цены!" - и встала. С её уходом я почувствовал, что моя душа ушла с нею. И я поднялся и остановил её и сказал: "О госпожа, сделай милость, обрати ко мне свои благородные шаги!" И она воротилась, и улыбнулась, и сказала: "О, ради тебя возвращаюсь", - и села напротив, возле лавки.

И я спросил Бедр-ад-дина: "За сколько ты купил этот кусок?" - "За тысячу сто дирхемов", - отвечал он; и я сказал: "Тебе будет ещё сто дирхемов прибыли; дай бумагу, я напишу тебе расписку на эту цену". И я взял кусок ткани и написал Бедр-ад-дину расписку своей рукой и отдал женщине и сказал ей: "Возьми и иди; и если хочешь, принеси деньги в следующий рыночный день, а если пожелаешь - это тебе подарок, как моей гостье". - "Да воздаст тебе Аллах благом и да пошлёт тебе мои деньги и сделает тебя моим мужем!" - сказала женщина (и Аллах внял её молитве). А я воскликнул: "О, госпожа, считай этот отрез твоим, и тебе будет ещё такой же, но дай мне посмотреть на твоё лицо". И когда я взглянул ей в лицо взглядом, вызвавшим во мне тысячу вздохов, любовь к ней привязалась к моему сердцу, и я перестал владеть своим умом. А потом она опустила покрывало и взяла отрез и сказала: "О господин, не заставляй меня тосковать!" - и ушла; а я просидел на рынке до послеполуденного времени, и ум мой исчез и любовь овладела мною. И от силы охватившей меня любви я поднялся и спросил купца об этой женщине, и он сказал: "У неё есть деньги. Она дочь одного эмира, и отец её умер и оставил ей большое богатство".

И я простился с ним и ушёл и пришёл в хан, и мне подали ужин, но я вспомнил о той женщине и не стал ничего есть и лёг спать. Но сон не шёл ко мне; и я не спал до утра и встал и надел не ту одежду, что была на мне раньше, и выпил кубок вина и поел немного на завтрак, и пошёл в лавку того купца. Я приветствовал его и сел у него, и молодая женщина, как обычно, пришла, одетая ещё более роскошно, чем раньше, и с ней была невольница. И она поздоровалась со мной, а не с Бедр-аддином, и сказала красноречивым языком, нежнее и слаще которого я не слышал: "Пошли со мной кого-нибудь, чтобы взять тысячу и двести дирхемов - плату за кусок ткани". - "А что же торопиться?" - сказал я ей, и она воскликнула: "Да не лишимся мы тебя!" - и отдала мне деньги; и я сидел и разговаривал с нею. И я сделал ей Знак, и она поняла, что я хочу обладать ею, и встала поспешно, испуганная, а моё сердце было привязано к ней. И я вышел с рынка следом за ней, и вдруг ко мне подошла девушка и сказала: "О господин, поговори с моей госпожой!" И я изумился и сказал: "Меня никто Здесь не знает". Но девушка воскликнула: "О господин, как ты скоро её забыл! Моя госпожа-та, что была сегодня в лавке такого-то купца". И я пошёл с девушкой на рынок менял; и, увидев меня, её госпожа привлекла меня к себе и сказала: "О мой любимый, ты проник мне в душу, и любовь к тебе овладела моим сердцем, и с той минуты, как я тебя увидела, мне не был приятен ни сон, ни питьё, ни пища". - "У меня в душе во много раз больше этого, и положенье избавляет от нужды сетовать", - ответил я. И она спросила: "О любимый, у меня или же у тебя?" - "Я здесь человек чужой, - отвечал я, - и нет мне где приютиться, кроме хана. Если сделаешь милость пусть будет у тебя". И она сказала: "Хорошо; но сегодня канун пятницы и ничего не может получиться, - разве только завтра, после молитвы. Помолись, сядь на осла и спрашивай квартал аль-Хаббания, а когда приедешь, спроси, где дом Бараката - начальника, по прозвищу Абу-Шама, - я там живу. И не медли, я жду тебя".