Тысяча и одна ночь. Книга 2

Справедливость необходима во всех вещах, даже невольницы нуждаются в справедливости; приводят же как пример разбойников с дороги, которые постоянно обижают людей; если бы они не были справедливы друг к другу и не соблюдали правил при дележе, их порядок наверно бы нарушился. Говоря кратко, владыка благородных качеств - великодушие и благонравие, и как прекрасны слова поэта:

Дарами и кротостью над племенем юношаЦарит, и легко тебе ему быть подобным.

А другой сказал:

Устойчивость - в кротости, величье - в прощении,Спасенье - в правдивости для тех, кто правдивым был.Кто хочет хвалу снискать деньгами, пусть будет тотВ ристании щедрости всегда впереди других.

И затем Нузхат-аз-Заман говорила об управлении парей, пока присутствующие не сказали: "Мы не видели никого, кто бы рассуждал об управлении так, как эта девушка. Быть может, она скажет нам что-нибудь об ином предмете".

И Нузхат-аз-Заман услышала и поняла, что они сказали, и молвила: "Что же до отдела о вежестве, то это обширное поле, ибо в вежесгве слияние всех совершенства.

Случилось, что к Муавии вошёл один из ею сотрапезников и упомянул о жителях Ирака и их здравых суждениях. А жена Муавии Мейсун, мать Язида, слушала их разговор. И когда он ушёл, она сказала: "О повелитель правоверных, мне хотелось бы, чтобы ты разрешил людям из Ирака войти к тебе и поговорить с тобою, а я послушаю их речи". - "Посмотрите, кто есть у дверей", - сказал Муавия, и ему ответили: "Бену-Темим". - "Пусть войдут", - молвил халиф.

И они вошли, и с ними был аль-Ахиф ибн Кайс. (Подойди ближе, Абу-Бахр, - сказал Муавия (а он велел опустить занавеску, чтобы и Мейсун могла слушать их). - О Абу-Бахр, что ты мне посоветуешь?" - спросил он. И аль Ахнар ответила: "Разделяй волосы пробором, подстригай усы, подрезай ногти, выщипывай волосы под мышками, брей лобок, и всегда употребляй зубочистку - в этом семьдесят две добродетели. И пусть омовение в пятницу будет очищением от того, что было между двумя пятницами..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьдесят вторая ночь

Когда же настала шестьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что аль-Ахнаф ибн Кайс сказал Муавии, когда тог спросил его: "И всегда употребляй зубочистку, ибо в этом семьдесят две добродетели, а омовение в пятницу - очищение от того, что было между двумя пятницами". - "А что ты посоветуешь себе самому?" - спросил Муавия. "Ступать ногами по земле, передвигать их, не торопясь, и наблюдать за ними оком", - ответил аль-Ахнаф. А Муавия продолжал: "Как ты поступаешь, когда входишь к людям из твоего племени, стоящим ниже эмиров?" - "Я скромно склоняю голову, приветствую первый, оставляю то, что меня не касается, и мало говорю", - отвечал аль-Ахнаф.

"А как ты поступаешь, входя к равным себе?" - спросил халиф. И аль-Ахнаф ответил: "Я слушаю, когда они говорят, и не нападаю, когда они нападают". - "А как ты держишь себя, когда входишь к твоим повелителям?"

"Я приветствую их, не делая знака, и жду ответа; если мне велят приблизиться, я приближаюсь, а если отдаляют меня, отдаляюсь", - ответил аль-Ахнаф.

И Муавия спросил: "Как ты поступаешь с твоей женой?" - "Уволь меня от этого, повелитель правоверных", - сказал аль-Ахнаф. Но Муавия воскликнул: "Заклинаю тебя, расскажи мне!" И аль-Ахнаф сказал: "Я обращаюсь с ней хорошо, проявляю к ней дружбу и щедро одаряю - ведь женщина создана из кривого ребра". - "А что ты делаешь, когда хочешь познать её?" - спросил халиф. И аль-Ахнаф сказал: "Я говорю с ней, пока она сама не пожелает, и целую её, пока она не заволнуется, и если бывает то, о чем ты знаешь, я валю её на спину. И когда капля утверждается в её лоне, я говорю: "О боже, сделай её благословенной и не делай её несчастной, но придай ей прекрасный образ". А потом я поднимаюсь с неё для омовения и лью воду на руки, а затем обливаю тело и воздаю хвалу Аллаху за дарованное мне благо". - "Ты отличился в ответе! - воскликнул Муавия. - Скажи теперь о своих нуждах". - "Мне нужно, чтобы ты был богобоязнен, управляя своими подданными, и оказывал им равную справедливость", - ответил аль-Ахнаф и, поднявшись, удалился из покоев Муавии. И когда он ушёл, Мейсуп сказала: "Если бы в Ираке был только он, этого бы Ираку довольно".

А вот, - продолжала Нузхат-аз-Заман, - частила из того, что относится к вежеству. Знай, о царь, что Муайкиб управлял казной в халифат Омара ибн аль-Хаттаба..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьдесят третья ночь