Тысяча и одна ночь. Том VII

«Далеко стремлений цель, и стойкость мала моя,И как я найду их в пучине морской теперь?И как буду стоек я, погибла когда душа –От страсти к ним я со сном покончил для бдения,С тех пор, как места родные бросив, ушли они, –И сердце огнём горит моё, да и как горит!Сейхуя и Джейхун[14] ток слез моих, или сам Евфрат,Превысит теченье их потоп или дождь с небес,И веки болят мои от слез, что текут из них,

А сердце спалил огонь и искры летучие,Любви и страстей войска на сердце накинулись,А войско терпения разбито и вспять бежит,Я душу свою подверг опасности, их любя,И душу считал из них легчайшей я жертвою.Аллах, не взыщи с тех глаз, что в стаде смотреть моглиНа прелесть, которая светлее луны была!И ныне повергнут я глазами огромными,Чьи стрелы без тетивы вонзаются в сердце мне.

Обманут я мягкостью был членов, что нежны так,Как нежна на дереве ветвь ивы зелёная.Желал я сближенья с ними, чтобы помочь себеВ печальных делах любви, в заботе и горести.По стал я, как прежде был, печален и горестен,И все, что со мной случилось, – глаз искушение».

А окончив свои стихи, он так заплакал, что упал, покрытый беспамятством, и провёл в бесчувствии долгий срок, а потом очнулся и повернулся направо и налево, но никого не увидал в пустыне.

И Унс-аль-Вуджуд испугался диких зверей и поднялся на высокую гору, и когда он стоял на этой горе, он вдруг услышал голос – человека, который говорил в пещере. И Унс-аль-Вуджуд прислушался, и вдруг оказалось, что это богомолец, который оставил мир и углубился в благочестие, и юноша постучался к нему в пещеру три раза, но богомолец не ответил ему и не вышел. И тогда Унсаль-Вуджуд стал испускать вздохи и произнёс такие стихи:

«Достигну каким путём того, что желаю я,

И брошу заботы все и горе и тягости?Все страхи и ужасы седым меня сделали,И сердце и голова – седые в дни юности.Помощника не нашёл себе я в любви моейИ друга, чтоб облегчить тоску и труды мои.И сколько в любви моей боролся со страстью я,Но, мнится, судьба моя идёт на меня теперь.О, сжальтесь над любящим, влюблённым, встревоженным,Покинутым, что разлуки чашу до дна испил!

Огонь и в душе моей и в сердце погас уже,И разум мой похищен разлукой и горестью.И не было дня страшней, чем тот, когда я пришёлВ жилище их и увидел надпись на их дверях.Так плакал я, что вспоил я землю волнением,Но тайну свою сокрыл от ближних и дальних я.Молящийся, что в пещере скрылся, как будто быВкус страсти попробовал и ею был похищен, –Коль после всего того, что ныне я испытал,Достигну я цели, нет ни горя ни устали».