Тысяча и одна ночь. Том VII

И Абу-Новас пошёл к этим юношам и приветствовал их пожеланием мира, и они встретили его с наилучшим приветом и уважением, а потом хотели уйти в какую-то сторону, но Абу-Новас удержал их и произнёс такие стихи:

«К другому вы не бегите –Со мною залежи блага.Со мной блестящий напиток,Монах его приготовил,И есть у меня барашекИ всякого рода птицы.Поешьте же и напейтесьВина, что заботы гонит,Друг к другу любовь познайте,И суньте меня меж вами».

И когда он обманул юношей своими стихами, они почувствовали склонность удовлетворить его и ответили…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят вторая ночь

Когда же настала триста восемьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Абу-Новас обманул юношей своими стихами, они почувствовали склонность удовлетворить его и ответили ему вниманием и повиновением. Они пошли с ним в его жилище и увидели, что все, что он описал в своих стихах, находится в доме, и сели и принялись есть и пить, и наслаждались и веселились. И они попросили Абу-Новаса рассудить, кто из них лучше по блеску и красоте и стройнее станом и соразмернее. И АбуНовас указал на одного из них, поцеловав его сначала два раза, и произнёс такие стихи:

«Я душу за родинку отдам на щеке его,Откуда мне денег взять, чтоб родинку ту купить?Преславен, кто от волос очистил щеку егоИ всей красоте отвёл жилище в той родинке!»

А потом он указал на второго, поцеловав его сначала в губы, и произнёс такие стихи:

«Возлюбленный! Он родинкой украшен,Как мускусом на камфаре блестящей»Её увидев, взор мой изумился,

Она же мне: «Молитесь о пророке!»[19]

А потом он указал на третьего, поцеловав его сначала десять раз, и произнёс такие стихи:

«В серебряном стакане плавит златоЮнец, что выкрасил вином ладони.Ходил он с кравчими и винной чашей,Глаза же его с другими двумя ходили.Прекрасный газеленок, дитя турок,Влекут бока его Хонейна[20] горы.Хотя в «кривом» душа и обитает,Но сердцем среди «движущих» живу я.Любовь ведёт один в долины Бекра,

Другой в страну мечетей её тянет».

А каждый из двух молодцов уже выпил по два кубка, и, когда дошла очередь до Абу-Новаса, он взял кубок и произнёс такие два стиха:

«Вино ты берёшь из рук газели изнеженной,Что нежностью свойств тебе и винам подобна,Вином насладиться могут пьющие лишь тогда,Когда у поящего блистают ланиты».

И потом он выпил свою чашу, и она пошла кругом, и, когда очередь в другой раз дошла до Абу-Новаса, радость одолела его, и он произнёс такие стихи:

«Своим сотрапезником ты кубок с вином назначь,Друг друга сменяющий, пей кубок за кубком.Из рук яркоустого и дивно прекрасного,Что нежен, когда поспит, как плод или мускус.Вино ты бери из рук газели изнеженной –

Лобзанье щеки её приятней вина мне».

И когда опьянение одолело Абу-Новаса и он не мог отличить руки от головы, он склонился к юношам, целуя их и обнимая и свивая ноги с ногами, не задумываясь о грехе и позоре, и произнёс такие стихи:

«Вполне я наслаждаюсь лишь с юношей,Что пьёт, и с ним прекрасные вместе.Один поёт, другой же, когда егоОн тормошит, приветствует кубком.И всякий раз, когда лобзанье нужно мне,Кому-нибудь я губы целую.На благо им! Приятен мой с ними день,Дивлюсь я, как был он мне сладок.И лью вино я чистым и смешаннымС условием: кто ляжет, тех любим!»