Тысяча и одна ночь. Том VIII

И я провела в таком состоянии день и ночь, а когда настало утро, я увидела паруса корабля, блестевшие издали, а волны кидали меля, и ветры гнали меня, пока я не достигла этого корабля, паруса которого я увидела. И тогда люди, бывшие на корабле, взяли меня и положили на корабль, и я посмотрела и вдруг вижу: мой ребёнок находится среди них. И я бросилась к нему и сказала: «О люди, это – мой ребёнок! Откуда он попал к вам?» И они отвечали: «Мы ехали по морю, и вдруг корабль что-то задержало, и появился зверь, точно огромный город, и этот ребёнок сидел у него на спине, посасывая свой большой палец, и мы взяли его».

И, услышав это от них, я рассказала им свою историю и поведала о том, что со мной случилось; а потом я поблагодарила моего господа за то, что он мне даровал, и дала ему обет, что не удалюсь от его храма и не перестану ему служить, и о чем бы я его после этого ни попросила, он все мне давал».

И я протянул руку к кошельку расходов и хотел дать женщине денег, – продолжал говорить один из сейидов, – ко она воскликнула: «О пустой человек! Я рассказала тебе о милости Аллаха и его великодушных деяниях. Разве я возьму подарок из рук другого?»

И я не мог её заставить что-нибудь принять от меня и оставил её и ушёл от неё, говоря такие стихи:

«Как много у Аллаха благ сокрытыхИ слишком тонких, чтобы постиг их умный!Как часто лёгкое идёт за трудным,И шлёт Аллах душе печальной помощь,Как часто ты заботой занят утром,

А вслед за ней приходит к ночи радость!Когда стеснятся для тебя все средства,Единый, вечный, вышний – ему верь ты.Проси пророка: всякий раб, ты знаешь,

Получит, если просит он пророка».

А женщина не переставала поклоняться своему господу и пребывала в его доме, пока не застигла её смерть».

Рассказ о праведном невольнике (ночь 468)

Рассказывают также, что Малик ибн Динар[38] (да помилует его Аллах!) говорил: «Однажды у нас в Басре долго не было дождя, и ми несколько раз выходили помолиться о нем, но не видели и признака ответа на наши молитвы. И мы с Ата-ас-Сулами, Сабитом-аль-Бунаии, Наджи-аль-Бакка, Мухаммедом ибн Вася, Айюбом-ас-Сахтияни, Хабибом-аль-Фарися, Хассаном ибн Абу-Синаном, Утбой-аль-Гулямом и Салихом-аль-Музаии вышли и отправились к молельне, и дети вышли из школ и стали молиться, но мы не увидели и признака ответа на нашу молитву. И настал полдень, и люди ушли, а мы с Сабитомаль-Бунани остались в молельне.

И когда стемнела ночь, мы увидели чернокожего с красивым лицом, тонкими ногами и большим животом, который подошёл, одетый в шерстяной плащ, и если бы оценить все, что было на нем одето, пена не дошла бы до двух дирхемов. Он привес воды и совершил омовение, а потом вошёл в михраб и сотворил молитву в два лёгких раката, в которой вставания и поклон и падения ниц были одинаковы. И затем он поднял взор к небу и сказал: «О мой господин и владыка, до каких пор будешь ты отвергать просьбы твоих рабов о том, что не уменьшит твоей власти? Разве вышло то, что у тебя есть, и истощилась казня твоего царства? Заклинаю тебя любовью твоей ко мне: не напоишь ли ты нас твоим дождём сейчас же».

И не закончил он ещё своих слов, – продолжал рассказчик, – как небо покрылось тучами, и пошёл дождь, ливший точно из отверстий бурдюков. И мы вышли из молельни, погружаясь в воду до колея…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста шестьдесят восьмая ночь

Когда же настала четыреста шестьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Малик ибн Динар говорил: «И не закончил он ещё своих слов, как небо покрылось облаками, и пошёл дождь, ливший точно из отверстий бурдюков, и мы вышли из молельни, погружаясь в воду до колея, и удивлялись на чернокожего. И я подошёл к нему, – говорил Малик, – и сказал ему: «Горе тебе, чернокожий! Не стыдно тебе того, что ты сказал?» И чернокожий обернулся ко мне и спросил: «Что я такого сказал?» И я молвил: «Ты сказал слова: «Ради твоей любви ко мне», а что дало тебе знать, что Аллах тебя любит?»

И чернокожий, – продолжал Малик, – воскликнул: «Отойди от меня, о тот, кто отвлёкся от самого себя! А где же я был, когда Аллах поддержал меня верой в единого бога и выделил меня, дал себя познать? Разве ты думаешь, что он поддержал меня этим не из-за своей любви ко мне? Его любовь ко мне такова же, как моя любовь к нему», – прибавил он. И я сказал ему: «Постой со мной немного, помилуй тебя Аллах!» Но чернокожий ответил: «Я невольник, и на мне лежит обязанность повиноваться моему меньшому владыке».