Тысяча и одна ночь. Том X

«Держись от меня вдали и сними с себя одежду!» И она скажет тебе: «О сын мой, я твоя мать, и у меня над тобой право кормления и воспитания – как же ты меня обнажаешь?» А ты скажи: «Если ты не снимешь с себя одежду, я убью тебя». И посмотри направо – увидишь меч, повешенный на стене; возьми его и обнажи над ней и говори ей: «Снимай!» И она будет тебя обманывать и унижаться перед тобой, но не жалей её и, всякий раз как она что-нибудь снимет, говори ей: «Снимай остальное!» И не переставай угрожать ей убийством, пока она не снимет всего, что на ней есть, и не упадёт. Вот тогда ты можешь считать, что разрешил загадки и уничтожил чары и находишься в безопасности. Входи и увидишь золото, наваленное кучами внутри клада, но пусть тебя ничто из этого не прельщает. Посредине клада ты увидишь комнату, перед которой повешена занавеска, приподними её и увидишь волхва аш-Шамардаля лежащим на золотом ложе, и в головах у него будет что-то круглое, сверкающее, как луна. Это круг небосвода, а опоясан аш-Шамардаль мечом, и на пальце у него перстень, а на шее цепочка, на которой висит коробочка для сурьмы. Возьми эти четыре сокровища и берегись что-нибудь забыть из того, что я тебе назвал, и не ослушайся – будешь раскаиваться, и за тебя придётся тогда опасаться».

И магрибинец повторил ему своё наставление во второй, в третий и в четвёртый раз, и, наконец, Джудар сказал: «Я запомнил, но кто может устоять против чар, о которых ты упомянул, к вытерпеть такие великие ужасы?» – «О Джудар, не бойся, это все тела без духа», – отвечал магрибинец и стад его успокаивать. А Джудар воскликнул: «Полагаюсь на Аллаха!»

И затем магрибинец Абд-ас-Самад бросил в огонь порошки и некоторое время колдовал, и вдруг вода ушла, и показалось дно потока, и стали видны ворота клада. И Джудар спустился к воротам и постучал в них и услышал, как кто-то говорит: «Кто это стучит в ворота клада и не умеет разрешать загадки?» И Джудар сказал: «Я, Джудар, сын Омара». И ворота распахнулись, и к нему вышел тот человек и обнажил меч и сказал: «Вытягивай шею». И Джудар вытянул шею, и человек ударил его и упал. И то же было у вторых ворот и дальше, пока Джудар не уничтожил чары семи ворот. И тогда вышла его мать и сказала: «Будь здоров, о дитя моё!» И Джудар спросил: «Что ты такое?» И женщина сказала: «Я твоя мать, и у меня над тобой право кормления и воспитания, я носила тебя девять месяцев, о дитя моё». – «Снимай одежду», – сказал Джудар. И женщина молвила: «Ты мой сын, как же ты меня обнажаешь?» Но Джудар воскликнул: «Снимай, или я сниму тебе голову вот этим мечом». И он протянул руку и, взяв меч, обнажил его над женщиной и сказал ей: «Если ты не скинешь одежды, я убью тебя». И спор между ними затянулся, и, наконец, когда Джудар умножил угрозы, женщина скинула кое-что, и Джудар воскликнул: «Скидывай остальное», – и долго с ней спорил, пока она не скинула ещё кое-что, и дело продолжалось таким образом, и женщина говорила: «О дитя моё, обмануло в тебе воспитание!» Пока на ней не осталось ничего, кроме рубахи. И тогда она сказала: «О дитя моё, разве сердце у тебя каменное, и ты опозоришь меня, обнажив мою срамоту? О дитя моё, разве это не запретно?» И Джудар сказал: «Твоя правда, не скидывай рубахи!» И едва произнёс он эти слова, как женщина закричала: «Он ошибся! Бейте его!» И на него посыпались удары, точно капли дождя, и слуги клада собрались вокруг него и задали ему порку, которой он не забывал всю жизнь, а потом его вытолкали и выбросили за ворота клада, и ворота замкнулись, как прежде. И когда Джудара выбросили за ворота, магрибинец тотчас же подхватил его, и воды потекли по-прежнему…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот пятнадцатая ночь

Когда же настала шестьсот пятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда слуги клада побили Джудара и выбросили его за ворота и ворота замкнулись и поток побежал попрежнему, Абд-ас-Самад, магрибинец, поднялся и стал читать над Джударом, пока тот не пришёл в себя и не очнулся после забытья. И тогда магрибинец спросил его: «Что ты сделал, несчастный?» И Джудар отвечал: «Я уничтожил все препятствия и дошёл до моей матери, и у меня с нею возник долгий спор, и она стала, о брат мой, скидывать одежду, и на ней не осталось ничего, кроме рубахи, и тогда она сказала мне: «Не позорь меня, ведь обнажать срамоту запретно». И я оставил на ней рубаху из жалости к ней, и вдруг она закричала: «Он ошибся! Бейте его!» И вышли люди (я не знаю, где они были) и задали мне такую порку, что я был близок к смерти, и вытолкали меня, и я не знаю, что было со мной после этого».

«Не говорил ли я тебе: не будь непослушен? – сказал магрибинец. – Ты причинил зло мне и себе самому. Если бы она сняла рубаху, мы бы достигли желаемого. А теперь ты пробудешь у меня до этого же дня в будущем году». И он тотчас же кликнул рабов, и те отвязали палатку и унесли её и, скрывшись ненадолго, вернулись с мулами. И Джудар с магрибинцем сели каждый на мула и вернулись в город Фас.