Тысяча и одна ночь. Том XI

И потом Хатун спустилась вниз, и её встретил шейх Абу-Али, привратник, и спросил её: «Куда, о госпожа?» И Хатун ответила ему: «Я иду посетить шейха Абу-ль-Хамалата». – «Пост на год для меня обязателен! – воскликнул привратник. – Поистине, эта старица из святых, и она полна святости. Она, о госпожа, одна из святых с сокровищем, так как она мне дала три динара червонного золота и все обо мне открыла, без того чтобы я спросил, и узнала, что я нуждаюсь!»

И старуха вышла, и женщина, жена эмира Хасана Шарр-ат-Тарика, вместе с нею; и Далила-Хитрица говорила женщине: «Если захочет Аллах, о дочка, когда ты посетишь Абу-ль-Хамалата, твоё сердце будет залечено, и ты понесёшь, по изволению великого Аллаха, и полюбит тебя твой муж, эмир Хасан, по благодати этого шейха, и не заставит тебя после этого слушать слова, обидные для твоего сердца». – «Я посещу его, о матушка», – сказала женщина; а старуха подумала: «Где я её оголю и возьму её одежду, когда люди ходят туда и сюда?»

«О дочка, – сказала она женщине, – когда идёшь, иди сзади меня на таком расстоянии, чтобы меня видеть, потому что твоя матушка несёт на себе многие ноши, и всякий, у кого есть ноша, бросает её на меня, и все, у кого есть приношение, дают его мне и целуют мне руку».

И женщина пошла сзади Далилы, далеко от неё, а старуха шла впереди, пока они не дошли до рынка купцов, и браслеты звучали, и монеты бренчали.

И Далила прошла мимо лавки сына одного купца по имени Сиди-Хасан (а он был красивый, без растительности на щеках), и он увидел проходившую женщину и стал искоса на неё поглядывать; и когда старуха заметила это, она подмигнула женщине и сказала ей: «Посиди возле этой лавки, пока я не приду к тебе!»

И женщина исполнила её приказание и села перед лавкой сына купца, и сын купца посмотрел на неё взглядом, оставившим в нем тысячу вздохов; а старуха подошла к нему, приветствовала его и спросила: «Тебя ли зовут Сиди-Хасан, сын купца Мухсина?» И юноша ответил: «Да; кто осведомил тебя о моем имени?» – «Указали мне на тебя люди благие, – ответила старуха. – Знай, что эта девушка – моя дочь. Её отец был купцом, и он умер и оставил ей большие деньги, и она достигла зрелости; а разумные сказали: «Сватай свою дочь, но не сватай за своего сына». И она в жизни не выходила из дому раньше этого дня. И пришло мне указание, и раздался в сердце моем призыв, чтобы я выдала её за тебя замуж, а если ты бедный, я дам тебе капитал и открою тебе вместо этой лавки две».

И сын купца подумал: «Я просил у Аллаха невесту, и он послал мне три вещи: кошелёк, женщину и одежду».

«О матушка, – сказал он, – прекрасно то, что ты мне посоветовала! Моя мать уже давно говорит мне: «Я хочу тебя женить», а я соглашаюсь и говорю: «Я женюсь не иначе, как увидев глазами!»[37] – «Поднимайся на ноги и следуй за мной, я покажу её тебе голую», – сказала Далила. И юноша пошёл с ней и взял с собою тысячу динаров, говоря в душе: «Может быть, нам понадобится что-нибудь купить…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот первая ночь

Когда же настала семьсот первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха сказала Хасану, сыну купца Мухсина: «Поднимайся, следуй за мной, я покажу её тебе голую». И юноша поднялся и пошёл с ней и взял с собой тысячу динаров, говоря в душе: «Может быть, нам что-нибудь понадобится, и это мы купим и выложим установленную плату за заключение условия».

«Иди от неё вдали, на таком расстоянии, чтобы видеть её глазами», – сказала ему старуха; а сама она думала: «Куда ты пойдёшь с сыном купца, чтобы оголить и его и женщину?» И она пошла (а женщина следовала за ней, а сын купца следовал за женщиной) и подошла к красильне, где был один мастер по имени Хаддж Мухаммед, и был он подобен ножу продавца аронника – срезал и мужское и женское и любил есть фиги и гранаты.