Тысяча и одна ночь. Том XI

И Али вышел, и увидел раба-повара, и поздоровался с ним и сказал: «Давно мы не встречались с тобой за бузой». И повар ответил: «Я занят стряпнёй для рабов и для собак». И Али взял его и напоил и спросил про кушанье – из скольких оно блюд. И повар ответил: «Каждый день пять блюд на обед и пять блюд на ужин, а вчера они потребовали от меня шестое блюдо – рис с мёдом, и седьмое блюдо – варево из гранатных зёрнышек». – «А что это за трапеза, которую ты готовишь?» – спросил Али. И повар сказал: «Я ношу трапезу Зейнаб, а потом ношу трапезу Далиле и кормлю ужином рабов, а затем я даю вечерний корм собакам, и каждой из них я даю мяса вдоволь, а самое меньшее, что им нужно – ритль».

И судьба заставила Али забыть спросить про ключи, и он снял с раба одежду и надел её сам и, взяв корзину, пошёл на рынок и забрал мяса и зелени…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот тринадцатая ночь

Когда же настала семьсот тринадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Али-Зейбак каирский, одурманив банджем раба-повара, взял ножи и засунул их за пояс, а потом он захватил корзину для зелени и пошёл на рынок и купил мяса и зелени; и затем он вернулся и вошёл в ворота хана и увидел Далилу, которая сидела, всматриваясь во входящего и в выходящего, и увидал, что сорок рабов вооружены. И Али укрепил своё сердце; и когда Далила увидела его, она его узнала и воскликнула: «Ступай обратно, о начальник воров! Или ты будешь устраивать со мной штуки в хане?»

И Али каирский, в образе негра, обернулся к Далиле и сказал ей: «Что ты говоришь, о привратница?» И Далила воскликнула: «Что ты сотворил с рабом-поваром и что ты с ним сделал? Ты его убил или одурманил банджем?»

«Какой раб-повар? Разве здесь есть раб-повар, кроме меня?» – спросил Али. «Ты лжёшь, ты – Ализейбак каирский!» – воскликнула старуха. И Али сказал ей на языке рабов: «О привратница, каирцы – белые или чёрные? Я больше не буду служить». – «Что с тобой, о сын нашего дяди?» – спросили его рабы. И Далила сказала: «Это не сын вашего дяди, это Али-Зейбак каирский, и похоже, что он одурманил сына вашего дяди и убил его». – «Это сын нашего дяди, Сад-Аллах, повар», – сказали рабы. И Далила воскликнула; «Это не сын вашего дяди, это Али каирский, и он выкрасил себе кожу!»

«Кто такой Али? Я Сад-Аллах», – сказал Али. «У меня есть мазь для испытания!» – воскликнула Далила; и она принесла какую-то мазь и намазала ею руку Али и стала её тереть, но чернота не сошла. И рабы сказали: «Позволь ему пойти готовить нам обед!» – «Если это сын вашего дяди, он будет знать, чего вы требовали от него вчера вечером и сколько он стряпает блюд каждый день», – сказала Далила. И его спросили про блюда и про то, чего требовали вчера вечером, и Али сказал: «Чечевица, рис, суп, тушёное мясо и питьё из розовой воды, и шестое блюдо – рис с мёдом, и седьмое блюдо – гранатные зёрнышки, а на ужин то же самое». – «Он сказал правду!» – воскликнули рабы. И Далила молвила: «Войдите с ним, и если он узнает кухню и погреб – он сын вашего дяди, а если нет – убейте его».

А повар воспитал кошку, и всякий раз, как он подходил, кошка становилась у дверей кухни, а потом, когда повар входил, вскакивала ему на плечо. И когда Али вошёл и кошка увидела его, она вскочила ему на плечо, и Али сбросил её, и она побежала перед ним в кухню, и Али заметил, что она остановилась перед дверью кухни. И Али взял ключи и увидел один ключ, на котором были остатки перьев, и узнал, что это ключ от кухни, – и тогда он отпер кухню и положил зелень и вышел. И кошка побежала перед ним и направилась к дверям погреба, и Али догадался, что это погреб, и взял ключи. Он увидел один ключ, на котором были следы жира, и понял, что это ключ от погреба, и отпер его.

«О Далила, – сказали рабы, – если бы это был чужой, он бы не знал, где кухня и где погреб, и не узнал бы ключей. Это сын нашего дяди Сад-Аллах». – «Он узнал помещение из-за кошки и отличил ключи один от другого по внешности, но это дело со мной не пройдёт!» – воскликнула Далила. А Али вошёл на кухню и состряпал кушанья и отнёс трапезу Зейнаб и увидал свои одежды у нёс в комнате.

А потом он поставил трапезу Далиле и дал пообедать рабам и накормил собак, и во время ужина он сделал то же.

А ворота отпирались и запирались только по солнцу: утром и вечером. И Али вышел и закричал: «О жильцы, рабы не спят и сторожат, и мы спустили собак, и всякий, кто войдёт, пусть бранит одного себя».

И Али задержал вечерний корм собак и положил в него яду и потом дал его им; и когда собаки съели его, они околели. И Али одурманил банджем всех рабов, и Далилу, и её дочь Зейнаб, а потом он поднялся, забрал одежду и почтовых голубей, и отпер хан, и вышел, и пришёл в казарму.

И Хасан-Шуман увидел его и спросил: «Что ты сделал?» И Али рассказал ему обо всем, что было; и Шуман похвалил его. А потом Али снял с себя одежду, и Шуман вскипятил одну траву и вымыл ею Али – и он стал белым, как был.