Тысяча и одна ночь. Том XII

Когда же настала восемьсот десятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царица Нур-аль-Худа приказала своим слугам схватить Хасана и отрубить ему голову, старуха стала её уговаривать и говорила ей: «Этот человек вошёл в наши земли и поел нашей пищи, и соблюдать его право для нас обязательно, особенно раз я обещала ему встречу с тобою. Ты ведь знаешь, что разлука тяжела, и знаешь, что разлука убийственна, в особенности – разлука с детьми. У нас не осталось ни одной женщины, кроме тебя; покажи же ему твоё лицо».

И царица улыбнулась и сказала: «Откуда ему быть моим мужем и иметь от меня детей, чтобы я показывала ему лицо?» И затем она велела привести Хасана, и его ввели к ней и поставили» перед нею, и тогда она открыла лицо. И, увидев его, Хасан испустил великий крик и упал, покрытый беспамятством. И старуха до тех пор ухаживала за ним, пока он не очнулся, а очнувшись от беспамятства, он произнёс такие стихи:

«Ветерочек из Ирака, что подулВ земли тех, кто восклицает громко: «Вак!»

Передай моим возлюбленным, что яГорький вкус любви моей вкусил давно.О, смягчитесь, люди страсти, сжальтесь вы.Тает сердце от разлуки мук моё!»

А окончив свои стихи, он поднялся и посмотрел на царицу и вскрикнул великим криком, от которого дворец чуть не свалился на тех, кто в нем был, и затем упал, покрытый беспамятством.

И старуха до тех пор ухаживала за ним, пока он не очнулся, и спросила его, что с ним, и Хасан воскликнул: «Эта царица – либо моя жена, либо самый похожий на мою жену человек…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот одиннадцатая ночь

Когда же настала восемьсот одиннадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда старуха спросила Хасана, что с ним, он воскликнул: «Эта царица – либо моя жена, либо самый похожий на мою жену человек». И царица сказала: «Гора тебе, о нянюшка, этот чужеземец бесноватый или помешанный, потому что он смотрит мне в лицо и таращит глаза». – «О царица, – сказала старуха, – ему простительно, не взыщи с него. Ведь пословица говорит: «Для больного от любви нет лекарства». Что он, что бесноватый – все равно». А Хасан заплакал сильным плачем и произнёс такие два стиха:

«Увидя следы любимых, с тоски я таюИ слезы лью на месте их стоянки,Прося того, кто нас испытал разлукой,

Чтоб мне послал любимых возвращенье».

И потом Хасан сказал царице: «Клянусь Аллахом, ты не моя жена, но ты самый похожий на неё человек!» И царица Нур-аль-Худа так засмеялась, что упала навзничь и склонилась на бок и сказала: «О любимый, дай себе отсрочку и рассмотри меня и ответь мне на то, о чем я тебя спрошу. Оставь безумие, смущение и смятение, – приблизилось к тебе облегчение». – «О госпожа царей и прибежище всех богатых и нищих, увидав тебя, я стал бесноватым, потому что ты либо моя жена, либо самый похожий на неё человек. А теперь спрашивай меня о чем хочешь», – сказал Хасан. И царица спросила его: «Что в твоей жене на меня похоже?» – «О госпожа моя, – ответил Хасан, – все, что есть в тебе красивого, прекрасного, изящного и изнеженного – стройность твоего стана и нежность твоих речей, румянец твоих щёк, и выпуклость грудей и все прочее, – на неё похожи».

И царица тогда обратилась к Шавахи, Умм-ад-Давахи, и сказала ей: «О матушка, отведи его обратно на то место, где он у тебя был, и прислуживай ему сама, а я обдумаю его дело. И если он человек благородный и хранитдружбу, приязнь и любовь, нам надлежит помочь ему, особенно потому, что он пришёл в нашу землю и ел нашу пищу и перенёс тяготы путешествия и борьбу с ужасами опасностей. Но когда ты доставишь его в свой дом, поручи его твоим слугам и возвращайся ко мне поскорее, и если захочет великий Аллах, будет одно только благо». И старуха вышла и взяла Хасана и пошла с ним в своё жилище и велела своим невольницам, слугам и прислужникам ему служить и приказала принести ему все, что ему нужно, не упуская ничего из должного.

А потом она поспешно вернулась к царице, и та велела ей надеть оружие и взять с собой тысячу всадников из доблестных. И старуха Шавахи послушалась её приказаний и надела свои доспехи и призвала тысячу всадников, и, когда она встала меж руками царицы и сообщила ей о прибытии тысячи всадников, царица велела ей отправиться в город царя величайшего, её отца, и остановиться у его дочери Манар-ас-Сана, её младшей сестры, и сказать ей: «Одень твоих детей в рубахи, которые я для них сделала, и пошли их к её тётке, она стосковалась по ним».