Тысяча и одна ночь. Том XIII

И когда Масрур шёл по улицам города, он вдруг бросил взгляд и увидел вдали Хубуб. Он постоял, пока она не нагнала его, и спросил: «О Хубуб, куда идёшь?» И девушка ответила: «Моя госпожа послала меня за тобой следом для того-то и того-то». И она рассказала ему обо всем, что говорила ей Зейн-аль-Мавасиф, с начала до конца. И тогда Масрур воскликнул: «Клянусь Аллахом, о Хубуб, моя рука не владеет теперь ничем». – «Зачем же ты ей обещал?» – спросила Хубуб. И Масрур ответил: «Сколько обещаний не исполняет давший их, и затягивание дела в любви неизбежно». И, услышав от него это, Хубуб воскликнула: «О Масрур, успокой свою душу и прохлади глаза! Клянусь Аллахом, я буду причиной твоего сближения с ней!»

И затем она оставила его и пошла и шла до тех пор, пока не пришла к своей госпоже. И тогда она заплакала сильным плачем и сказала: «О госпожа моя, клянусь Аллахом, это человек большого сана, уважаемый людьми». И её госпожа молвила: «Нет хитрости против приговора Аллаха великого! Этот человек не нашёл у нас милостивого сердца, так как ты взяли его деньги, и не нашёл у нас любви и жалости в сближении. А если я склонюсь к тому, что он хочет, я боюсь, что дело станет известно». – «О госпожа, – сказала Хубуб, – нам не легко видеть его состояние. Но ведь подле тебя только я и твоя невольница Сукуб. Кто же из нас может заговорить о тебе, раз мы твои невольницы?»

И тут Зейн-аль-Мавасиф склонила на некоторое время голову к земле, и невольницы сказали ей: «О госпожа, наше мнение, что ты должна послать за ним и оказать ему милость. Не позволяй ему просить ни у кого из дурных. О, как горьки просьбы!» И Зейн-аль-Мавасиф вняла словам невольниц и, потребовав чернильницу и бумагу, написала Масруру такие стихи: «Сближенье пришло, Масрур, возрадуйся же тотчас, Когда почернеет ночь, для дела ты приходи, И низких ты не проси дать денег, о юноша:

Была я тогда пьяна, теперь возвратился ум.Все деньги твои тебе вновь будут возвращены,И, сверх того, о Масрур, я близость со мною дам.

Ты истинно терпелив, и нежностью встретил тыСуровость возлюбленной, жестокой неправедно.«Спеши же насытиться любовью и радуйся,Небрежен не будь – не то узнает семья о нас.Пожалуй же к нам скорей, не мешкая приходи,Вкуси от плода сближенья, мужа покуда нет».

А потом она свернула письмо и отдала его своей невольнице Хубуб, а та взяла его и пошла с ним к Масруру и увидела, что Масрур плачет и произносит такие стихи поэта:

«Пахнуло на сердце мне любви дуновением,И сердце истерзано чрезмерной заботою.Сильнее тоска моя с уходом возлюбленных,Глаза мои залиты потоком бегущих слез.Мои подозренья таковы, что, открой я их

Камням или скалам твёрдым, быстро смягчились бы.О, если бы знать, увижу ль то, что мне радостно,Достанется ль счастье мне достигнуть желанного?Совьются ль разлуки ночи после возлюбленной,Избавлюсь ли от того, что сердце пронзило мне?..»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот сорок девятая ночь

Когда же настала восемьсот сорок девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Масрур, когда усилилось в нем любовное безумие, стал произносить стихи, охваченный сильной страстью. И когда он напевал эти стихи и повторял их, вдруг услышала его Хубуб. И она постучала в ворота, и Масрур поднялся и открыл ей, и она вошла и подала ему письмо. И Масрур взял его и прочитал и спросил: «О Хубуб, какие за тобой вести о твоей госпоже?» И невольница ответила: «В этом письме заключается то, что избавляет от ответа, так как ты из людей разумных». И Масрур обрадовался великой радостью и произнёс такие два стиха:

«Вот пришло письмо, и обрадован содержаньем я.И хотелось бы в глубине души сохранить его.Лишь сильней любил я, целуя строки письма её,И казалось мне, что жемчужина скрыта страсти в нем».