Тысяча и одна ночь. Том XIII

Скажи прекрасной в покрывале с золотом:«Что ты сделала с мужем праведным и набожным?»Покрывала блеск и лица сиянье, им скрытого,Обратили в бегство войска ночей своей яркостью.И пришёл когда мой неслышно взор, чтобы взгляд украсть,Метнули стражи ланит её звездой в него.

И посредник спросил купцов: «Сколько вы дадите за жемчужину водолаза и за газель, ускользнувшую ог ловца?» И один из купцов сказал: «Она моя за сто динаров!» А другой сказал: «За двести динаров». А третий сказал: «За триста динаров». И купцы до тех пор пабавляли цену за эту девушку, пока не довели её до девятисот и пятидесяти, и продажа задерживалась только из-за предложения и согласия…»[8]

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот семьдесят первая ночь

Когда же настала восемьсот семьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что купцы набавляли за девушку, пока её цена не дошла до девятисот пятидесяти динаров.

И тогда посредник подошёл к персиянину, её господину, и сказал ему: «Цена за твою невольницу дошла до девятисот пятидесяти динаров. Продашь ли ты её, а мы получим для тебя деньги?» – «А девушка согласна на это? – спросил персиянин. – Мне хочется её уважить, так как я заболел во время этого путешествия, и девушка прислуживала мне наилучшим образом. Я поклялся, что продам её лишь тому, кому она захочет и пожелает, и оставлю её продажу в её руках. Спроси же её, и если она скажет: «Согласна», продай её кому она пожелает, а если скажет: «Нет», не продавай.

И посредник подошёл к девушке и сказал: «О влады» чица красавиц, знай, что твой господин оставил дело продажи в твоих руках, а цена за тебя дошла до девятисот пятидесяти динаров; позволишь ли ты мне тебя продать?» – «Покажи мне того, кто хочет меня купить, прежде чем заключать сделку», – сказала девушка посреднику. И тот подвёл её к одному из купцов, и был это старик, престарелый и дряхлый.

И девушка смотрела на него некоторое время, а потом обернулась к посреднику и сказала: «О посредник, что ты – бесноватый или твой разум поражён?» – «Почему, о владычица красавиц, ты говоришь мне такие слова?» – спросил посредник. И девушка воскликнула: «Разве дозволяет тебе Аллах продать меня этому дряхлому старику, о жене которого сказаны такие стихи:

Она говорит, сердясь в изнеженности своей(А раньше звала меня к тому, что не вышло):«Не можешь когда сойтись со мною, как муж с женой,Тогда не брани меня, коль станешь рогатым.И кажется мне твой айр по мягкости восковым,И как я ни тру его рукою, он гнётся».

И сказано ещё об его айре:

Спит мой айр (как презрен он и несчастен!)Всякий раз как сойтись хочу я с любимым.А когда я один сижу в моем доме,Ищет айр мой сражения, ищет боя.

И сказано ещё об этом айре:

Мой айр – нехороший, он очень жесток,

И мирно встречает он чтящих его.Как сплю, он встаёт, а как встану, он спит.Аллах, не помилуй того, кто с ним добр!»

И когда старшина купцов услышал от девушки эту безобразную насмешку, он разгневался великим гневом, больше которого нет, и сказал посреднику: «О сквернейший из посредников, ты привёл к нам на рынок злосчастную невольницу, которая дерзит мне и высмеивает меня среди купцов!» И тогда посредник взял девушку, и ушёл от него, и сказал девушке: «О госпожа, не будь невежливой: старик, которого ты высмеяла, – старшина рынка и надсмотрщик за ценами[9], и купцы советуются с ним». И девушка засмеялась и произнесла такие стихи:

«Всем судьям в век наш следует истинно –И это судьям всем обязательно –Повесить вали на воротах егоИ плёткою надсмотрщика выпороть».