Тысяча и одна ночь. Том XV

Ревную тебя к себе самому, и к взорамМоим, и к тебе, и к бегу часов, и к месту.Когда б тебя вложил я в мои очи,Вовек мне близость бы не надоела.И если б каждый день мы были вместе,До воскресенья дня, – мне было б мало».

И жена его сказала ему: «Положись на Аллаха! Не будет беды с тем, кого хранит Аллах! Возьми его с собой сегодня в лавку». И она одела мальчика в платье из роскошнейших одежд, и он стал искушением для взирающих и огорчением для сердец влюблённых. И отец взял его с собой и отправился с ним на рынок. И всякий, кто видел мальчика, пленялся им, и подходил к нему, и целовал ему руку, и приветствовал его. А его отец ругал людей за то, что они шли за ним следом, чтобы поглядеть на его сына. И некоторые люди говорили: «Это» солнце взошло и засияло на рынке». А другие говорили: «Место восхода луны – в такой-то стороне». Другие же говорили: «Появился серп луны праздника над рабами Аллаха»[17]. И все они намекали на мальчика словами и желали ему блага, и его отца охватил стыд из-за слов людей, но он не мог никому из них запретить говорить и стал ругать мать Камар-аз-Замана и проклинать её, так как это она была причиной выхода мальчика.

И отец Камар-аз-Замана обернулся и увидел, что люди толпятся за ним и перед ним, когда он идёт. И наконец они дошли до лавки, и Абд-ар-Рахман отпер лавку, и сел, и посадил перед собой своего сына. И, посмотрев на людей, он увидел, что они запрудили дорогу, и всякий, кто проходил мимо, вперёд или назад, останавливался перед лавкой, и смотрел на это красивое лицо, и не мог от него оторваться. И все люди, мужчины и женщины, были согласны в этом и произносили слова сказавшего:

«Ты создал красоты, чтоб нас испытать,И нам ты сказал: «О рабы, меня бойтесь!»Прекрасен ты сам и прекрасное любишь –Твоим ли рабам да в меня не влюбиться?»

И когда купец Абд-ар-Рахман увидел, что люди толпятся вокруг его сына, и мужчины и женщины стоят рядами, уставившись на мальчика, он смутился до крайности и впал в недоумение, не зная, что делать. И не успел он опомниться, как подошёл к нему, со стороны рынка, дервиш из странников, на котором было облачение праведных рабов Аллаха, и приблизился к мальчику и начал произносить стихи и проливать обильные слезы. И, увидев, что Камар-аз-Заман сидит, подобный ветви ивы, растущей на куче шафрана, он пролил слезы из глаз и произнёс такие два стиха:

«Увидел я трость на куче камня.Как месяц она, когда он блещет.«Как имя?» – спросил. Он молвил: «Лу-лу».Я крикнул: «Мне! Мне!» Он молвил: «Нет! Нет!»[18]

И затем дервиш стал не спеша подходить, поглаживая рукой свои седины. И толпа расступилась из почтения к нему, и когда он увидел мальчика, его ум и взор были ошеломлены, и к нему подошли слова сказавшего:

И вот красавец этот где то раз стоял,В лице его светился месяц праздника,И вдруг к нему почтённый подошёл старик –Походкою неспешной он нарочно шёл,На нем следы виднелись строгой жизни.Прошёл ночей и дней он испытанья, запретное узнал и то, что можно.И женщин и мужчин любил он страстно,

И тонким сделался, как зубочисткаКостями стал он, что покрыты кожей.В искусстве этом был он истым персом,И старец юношей ему казался,В любви же к женщинам он был узритом,Но в отраслях обеих был он сведущ.И Зейнаб или Зейд – не различал он.Любил красавиц он, любил их страстно,Рыдал в кочевье, плакал над следами,

Сочтёшь его, охваченного страстью,Ты веткой, что качается от ветра.Ведь твёрдость свойственна одним лишь скалам.В искусстве страсти опытен был старец,Внимателен и зорок в этом деле.И трудное и лёгкое прошёл он,С оленем и с газелью обнимался.Любя седых и безбородых равно.