Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Я узнала, о царь благословенный, что, когда халиф так разгневался на Куат аль-Кулуб, что приказал запереть ее в темную комнату под надзор старой дворцовой служанки, она оставалась там восемьдесят дней, не видясь ни с кем во дворце. И в конце концов халиф совершенно позабыл о ней, когда в один из дней, проходя мимо комнаты Куат аль-Кулуб, он услышал, как она печальным голосом пела стихи поэтов и, прерывая пение, громко говорила сама с собой:

— О друг мой, о Ганем бен-Эйюб, как прекрасна душа твоя, как великодушно и целомудренно твое сердце! Ты был великодушен к тому, кто угнетал тебя, и почтителен к жене того, кто изгнал женщин из твоего дома, и ты спас честь жены того, кто покрыл позором тебя и твоих родных! Но настанет день, когда и ты и халиф предстанете перед Единым Судьей, Единым Справедливым; и ты выйдешь победителем, победишь своего притеснителя, и Аллах будет твоим заступником, а Его ангелы — твоими свидетелями!

Когда халиф услышал эти слова и понял смысл этой жалобы, которую, кроме него, не слышал никто, он увидел свою несправедливость и к ней, и к Ганему. Поспешно вернувшись к себе, он послал главного евнуха за Куат аль-Кулуб. И Куат аль-Кулуб явилась к нему и стояла перед ним, опустив голову, с глазами полными слез и печальным сердцем.

И халиф сказал ей:

— О Куат аль-Кулуб, я слышал, как ты обвиняла меня в несправедливости и упрекала за притеснение! И ты находила, что я нехорошо поступил с тем, кто сделал мне добро! Кто же тот, кто пощадил женщину, мне принадлежащую, и чьих женщин не пощадил я?

Куат аль-Кулуб отвечала:

— Это Ганем бен-Эйюб эль-Могин эль-Масслуб! Клянусь тебе, о халиф, клянусь твоею милостью и твоими благодеяниями, что никогда не пытался насиловать меня Ганем и никогда не совершал он надо мною ничего дурного! Далеки от него грубость и бесстыдство!

Тогда, отогнав сомнения, халиф воскликнул:

— Какое несчастье, о Куат аль-Кулуб! Поистине, нет мудрости, нет могущества ни в ком, кроме Всеведущего Аллаха! Поэтому, о Куат аль-Кулуб, проси — и все желания твои будут исполнены!

Тогда Куат аль-Кулуб воскликнула:

— О эмир правоверных, я прошу у тебя Ганема бен-Эйюба!

И халиф, несмотря на всю любовь, которую продолжал питать к своей любимице, сказал ей:

— Это будет, если Аллах того пожелает! Обещаю тебе это великодушно, от сердца, которое никогда не отнимет того, что раз дало! И он будет осыпан почестями!

Куат аль-Кулуб сказала:

— О эмир правоверных, я прошу, чтобы, когда вернется Ганем, ты подарил меня ему и чтобы я была ему любящей супругой!

Халиф ответил:

— Когда вернется Ганем, ты будешь его собственностью и его супругой!

Тогда Куат аль-Кулуб сказала:

— О эмир правоверных, никому не известно, где находится Ганем; и сам дамасский султан сказал тебе, что не знает, что с ним сталось. Позволь же мне самой искать его в надежде, что Аллах поможет мне найти его.

И халиф ответил ей:

— Тебе позволяется сделать, что ты захочешь!

При этих словах Куат аль-Кулуб почувствовала, как грудь ее расширяется и как сердце ее расцветает от радости, и она поспешила выйти из дворца, взяв с собою кошелек, в котором была тысяча золотых динариев.

В первый день она обошла весь Багдад и заходила к шейхам всех кварталов и улиц и всех спрашивала, но ничего не узнала. Во второй день она пошла на базар к торговцам и посетила главного базарного шейха; она рассказала ему, в чем дело, и отдала много динариев; прося раздать их бедным чужеземцам. На третий день отправилась она на базар торговцев золотыми и серебряными вещами, а также ювелиров, взяв с собою вторую тысячу динариев, и, когда призвала их шейха и передала ему золото для раздачи бедным чужеземцам, шейх сказал ей:

— О госпожа моя, как раз в моем доме нашел приют больной молодой человек, чужеземец, имя и звание которого мне неизвестны. (Это и был Ганем бен-Эйюб, но шейх этого не знал.) Это, должно быть, сын очень богатого купца и благородных родителей, потому что хотя он исхудал, как тень, но лицо его прекрасно, и обладает он всеми хорошими качествами и совершенствами. По всей вероятности, он пришел в такое состояние вследствие долгов, которые не мог уплатить, или вследствие несчастной любви и отсутствия любимой.

При этих словах Куат аль-Кулуб почувствовала, что сердце ее сильно забилось и все внутренности затрепетали, и сказала шейху:

— О шейх, так как ты не можешь отлучаться в этот час с базара, вели кому-нибудь проводить меня до твоего дома!

И шейх дал ей в проводники маленького мальчика, служившего на базаре, который знал его дом, и велел ему проводить ее. И мальчик пошел впереди и привел Куат аль-Кулуб в дом шейха, где находился больной чужеземец.

Войдя в дом, Куат аль-Кулуб поклонилась жене шейха. Жена шейха узнала ее, так как знала всех благородных дам в Багдаде и часто посещала их, и она поклонилась ей до земли. Тогда после обычных приветствий Куат аль-Кулуб спросила:

— Не можешь ли сказать мне, где находится больной молодой чужеземец, которому вы дали приют у себя в доме?

Жена шейха заплакала и указала ей на кровать, стоявшую в той же комнате, и сказала: