Тысяча забытых звёзд

— Скоро должен быть выезд к Родникам, это посёлок у железной дороги. — Он весьма смутно представлял себе, как эта дорога между сосен-зубочисток выведет их к станции, но приходилось верить пунктирной линии на карте. Некуда деваться.

Влада повертела в руках надкушенное яблоко и выбросила его в окно. Наверное, ей пришли в голову те же мысли, что и Киру. Яблоки и персик больше не пахли тёплым сентябрём. Теперь от них тянуло пустотой и пылью.

Снова потянулись поля — непаханые, заросшие дёрном, с пупырышками байбачьих кучек. Сусликов видно не было, то ли спрятались, то ли не существовали в новой реальности. Дорогу исковеркали взрытые трактором борозды.

Объезжая одну из них, Кир не рассмотрел нору у левого колеса. Удар был такой силы, что он налетел грудью на руль. Влада повисла на ремне безопасности, тщетно пытаясь вдохнуть.

В молчании оба отстегнули путы ремней и выбрались наружу. Машина зарылась носом в искорёженную землю, припала на бок, задрав багажник к небу. Широкая воронка норы уходила в темноту. Кир влез обратно за руль и вдавил в пол педаль газа.

Колесо беспомощно провернулось в норе, и машина, не найдя опоры, обиженно взревела.

— Не выйдет, — сказала Влада, открыв дверцу со стороны пассажира. — Три колеса висят в воздухе. Хорошо ещё, если ось не погнута.

Она была такая лёгкая, что даже когда влезла на угол багажника, не смогла ни капли приблизить задние колёса к земле. Влада выпрямилась, всё ещё стоя на краю багажника. Голые ноги покрылись мурашками холода.

Кир опустился на корточки рядом с норой: колесо вошло в неё, как точно отлаженный механизм — ни приличного зазора, ничего. Была бы нора чуть больше, он попытался бы затолкать под колесо камень. Хотя откуда камни в чистом поле.

Влада спрыгнула с багажника и подошла к нему. Страшную мысль — самую страшную — она так и не высказала. Хотя наверняка раз десять прокрутила в голове.

— Может, родителям позвонишь? Приедут — вытащат.

Кир знал, что связи не будет, но всё равно вытащил телефон и посмотрел. На экране висела ядовито-яркая надпись «сеть не найдена». Влада всё угадала по его лицу.

— Ну, они же станут нас искать, да?

— Да, — сказал он зачем-то и привалился спиной к машинному боку.

Суслики — обычно любопытными столбиками они торчали по всему полю — не появлялись. Как будто они специально накопали нор-ловушек, а потом убрались отсюда.

Влада потопталась рядом, скрестив руки на груди, и прижалась щекой к его плечу. Кир обнял её. Плохо всё-таки, что не догадался взять куртку. Как теперь, если придётся идти пешком десяток километров, она же замёрзнет в своих шортах. Ветер был осенний, холодный, пахнущий пустотой и пылью, как те ненастоящие яблоки.

— Может быть, в той другой реальности мы остались дома, и тогда искать нас не станут, — сказала Влада, отрываясь от его плеча. — Но есть одна крохотная надежда. Твои родители любят варенье?

— Вообще они всё любят, что долго готовить не надо. — Ему, в конце концов, было всё равно, о чём говорить. Варенье так варенье.

— Тогда, если они попробуют моё варенье, они вспомнят. Всё вспомнят, что мы были у них, что уехали рано утром, и что так и не позвонили: доехали, мол, всё хорошо.

Она открыла заднюю дверцу. Лезть в машину было бы излишне, разве что демонстрировать чудеса эквилибристики на покосившихся сидениях. Влада потянулась за сумкой, проверила свой телефон — отключен от сети — и вздохнула.

— Помнишь, я говорила тебе о том, как уходят друзья? Прости. Я консервировала в каждой банке кусочек собственной души. Ты бы съел его и не бросил меня. Ты бы меня не забыл. — Влада жалобно улыбнулась.

Кир долго смотрел на неё, не представляя, что ответить.

— Ты ведьма, да?

Порыв ветра смёл улыбку с её лица.

— Я учёный. По крайней мере, мне бы хотелось им быть. Всё равно же — мой мир такой, каким он мне кажется.

Было пасмурно, холодно и сухо. Они достали из бардачка карту и развернули её на покосившемся капоте. По всему выходило, что до Родников топать ещё часа два в быстром темпе, но там и правда находилась железнодорожная станция — прекрасный путь к отступлению. В любом случае, идти назад было дольше и уж точно тоскливее.

— Ты помнишь мужчину, который приехал вчера вечером?

Влада молчала некоторые время, глядя под ноги на застывшие земляные волны.

— Вырванный кусок реальности. Помню. Но не могу вспомнить его имени.

— Ты его знаешь?

Вчера они совсем не говорили о госте, и когда вернулись с крыльца в дом, родители как ни в чём ни бывало смотрели телевизор. Пришлось проглотить очередной изврат реальности, не жуя.

— Знаю. Он меня увёз. — Она споткнулась и едва удержалась на ногах. — Подожди. Я помню то, чего не произошло. Я сейчас с тобой, значит, я не уезжала. Но я точно помню, как садилась к нему в машину, он говорил что-то. У него было кольцо на безымянном пальце, волосы стянуты жёлтой резинкой, запах шоколада в машине. Он ломал шоколадку в бардачке, не снимая фольги.