Тысячелетний мальчик

Потом я лежал на кровати в своей комнате в Доме графа Грея. И смотрел в потолок. Впервые за неделю, думая о маме, я не чувствовал, как внутри меня разверзается пустота. Но зато я ощущал леденящий, тошнотворный ужас.

Из-за Джаспера.

Я всё обдумал. Он не знал, где я нахожусь, и поэтому дождался маминых похорон, зная – или надеясь, – что я на них буду. Он собирался подойти ко мне.

Зачем, я не понимал, но цели его не могли быть благими. Все эти годы ко мне возвращалось пугающее воспоминание о заросшем бородой лице, которое склонилось надо мной на скрипящем грузовом корабле.

Страх занял место горя – и будущее не сулило ничего хорошего.

Глава 52

Мы с мамой выжили, потому что держались вместе.

В этой странной жизни мы были друг у друга. Ни один из нас не бросил бы второго на произвол судьбы. Видите ли, жемжизнь оставалась только одна. То, кто её использовал бы, смог бы жить и умереть, как обычный человек. Процесс старения запустился бы заново. Но жемжизнь была последняя, и применив её, один покинул бы другого. Ужасная перспектива.

Мама не могла использовать жемчужину и позволить мне стать свидетелем её старения и смерти. Я тоже не мог с ней так поступить. Ни один из нас не оставил бы другого.

Мы уже знали, что на самом деле не являемся бессмертными. Нестарение и бессмертие – разные вещи. Было понятно, что однажды с кем-то из нас может произойти несчастный случай, а другой при этом останется жить.

Никому из нас не хотелось остаться одному. Но мысль о самоубийстве казалась ужасной и отталкивающей.

Вместо самоубийства тому, кто останется жить, следовало воплотить такой план:

1. Найти последнюю жемчужину жизни.

2. Немедленно её использовать и тем самим…

3. Запустить прежние процессы и…

4. Снова начать стареть.

Казалось бы, всё просто. Но нет. Для начала мне надо было получить жемчужину жизни, которую мы с мамой давным-давно спрятали в секретном и труднодоступном месте. Я понимал: сделать это будет не легко, но выбора нет.

Я очень хотел вырасти и стать мужчиной. Я очень хотел, чтобы мне приходилось спешить, пока не ушло время. Я мечтал почувствовать, сколь бесценны минуты жизни, и втискивать как можно больше событий в каждый залитый солнцем день и в каждую полную прохлады ночь. Узнать, что детство – особенное время, ибо оно проходит. И завести друзей, таких как Эйдан и Рокси, которые не посмотрят на меня с удивлением и не отвернутся, увидев, что я не старею вместе с ними.

Короче говоря, я очень хотел стать старше. И, понимая, что однажды придётся умереть, не тратить свою жизнь впустую.

Вот такой получился план.

Оставалось только добраться до жемчужины жизни.

А для этого мне нужна была лодка.

Глава 53

1250 год н. э.

Несколько десятилетий назад мы уехали из монастыря Джарроу. Старый Поль совсем состарился и покинул свой пост. Он накопил достаточно денег – мы не знали как, – чтобы купить маленькую ферму на островке Коккет, рядом с побережьем.

В те времена монастыри – во всяком случае, некоторые из них – были сказочно богаты. Часть их богатств в конечном итоге шла на покупку земель и домов для отошедших от дел монахов.

Поль предложил нам с мамой работать у него: маме – экономкой, а мне – писцом. Предполагалось, что я буду делать для Поля записи, поскольку зрение его стало совсем слабым. Он обожал Биффу, возможно, единственную в мире кошку-Бессмертана. И обещал кормить её местными крабами – сколько она захочет. Ему приходилось выковыривать мясо: зубы Биффы сточились, как у меня и мамы, и она не могла больше прокусывать крабовый панцирь.

Мы с мамой прожили уже более двухсот лет. Всё это время мама хранила последнюю жемчужину жизни. Мы устроили её в маленькой глиняной коробочке размером с современную пачку сигарет и для безопасности обложили овечьей шерстью и мелким песком. На коробочке не было никаких особых знаков. Крышка прилегала плотно, и мы запечатали её смесью из жира, пчелиного воска и сосновой смолы.

Коробочка словно стала ещё одним членом наглей маленькой семьи. Мама всегда знала, где она лежит. Переезжали мы редко, но при переезде мама бережно отколупывала печать, доставала крошечный шарик и проглатывала его для пущей сохранности. Через день или два жемчужина выходила путём, предписанным природой.

Стекло – если вы этого не знаете – очень устойчиво почти ко всем формам химического воздействия. И потому желудочный сок и процесс пищеварения не причиняли маленькому шарику вреда. После переезда мы мыли стеклянный шарик, наполняли коробочку песком и закапывали её в укромном месте, известном только маме и мне.

Именно так глиняная коробочка с жемчужиной жизни оказалась вместе с нами на ферме старого Поля на острове Коккет.