Тысячелетний сокол (ЛП)

Опасаясь, что Палпатин осмелится провозгласить себя Императором, общество «Республика» спрятало на окраинной планете некое сокровище, которое, как они надеялись, в дальнейшем поможет восстановить Республику. А привести к тайнику мог бывший пилот «Республики» по имени Тобб Джадак, который исчез за несколько дней до завершения войны, будучи пилотом на фрахтовике ИТ-1300 под названием «Звездный посланник».

Спрятанное сокровище искали и другие, но только Оксик знал имя пилота. Да и то было слабой подсказкой, пока вскоре после битвы при Эндоре в руки Лестры не попали документы, принадлежавшие бывшему главе имперской разведки Арманду Айсарду. Они не достались дочери сановника, ставшей его преемницей и палачом, и содержали беглое упоминание о преследовании корабля у Корусканта клонами, участвовавшими в бою. Пилоты не смогли догнать «Звездного посланника», но засекли вектор гиперпрыжка. После года изучения возможных точек выхода Оксик выяснил не только то, что корабль оказался у Нар-Шаддаа, но и то, что Тобб Джадак выжил в аварии и находился в коме — к тому моменту уже больше двадцати лет.

Потратив немалые деньги из личных сбережений, Лестра перевез пилота в медцентр «Аврора» и отдал под присмотр молодого нейрохирурга по имени Сомпа. На лечение и восстановление пациента ушло еще сорок лет.

— Дес’син сказал мне, что ключ к тайнику — Джадак, — наконец вымолвил адвокат.

— Мог ли ваш друг спрятать что-то на борту «Посланника»? — спросила Квайр. — Или сведения о местонахождении клада, неизвестные пилоту, могут быть заложены в сам корабль?

Оксик опять вскочил на ноги.

— Надо было нацепить на Джадака следящий маяк! — выпалил он.

— Сомпа нас и слушать бы не стал.

— Опять ты про Сомпу, — раздраженно бросил адвокат, стремительно развернувшись к ней. — Сколько можно.

Помощница примирительно улыбнулась:

— Рано или поздно вы снова отправитесь в «Аврору» на лечение.

Адвокат вздохнул:

— Да, ты знаешь меня лучше, чем я сам.

— Иногда две личности с изъяном вполне могут составить одну безупречную.

Словно забыв, что держит в руках пульт от звездной сферы, Оксик стал жать кнопку активации — снова и снова, снова и снова.

Глава 18

Как повелось у Хана в моменты скуки или усталости, он, в парике и фальшивой бороде, рассеянно запустил руку в карман брюк и начал вертеть древний Т-образный передатчик, поводя большим пальцем по его гладкой, без единого шва сварки, поверхности и словно пытаясь определить его вес, раз уж было невозможно угадать его предназначение.

Если бы они верно подгадали время прибытия на Тарис, они бы встретились с Висталом Перном еще вчера. Но сейчас бывший владелец «Тысячелетнего сокола» и прежний управляющий цирка Молпола возглавлял конкурсное жюри пятидесятой ежегодной выставки животных «Сок Брок».

И никакой встречи не состоится, пока все призы не найдут своих обладателей.

Через десяток рядов от кресел, где сидели они с Леей, Алланой и Ц-3ПО, по арене дефилировали сотни домашних питомцев, ведомые хозяевами или дрессировщиками. Каждый из них шествовал с нарочитой важностью, изо всех сил пыжась перед судьями — в надежде, что их признают самыми свирепыми или самыми уродливыми. Насколько Хан смог разобраться, побеждал в соревновании не более одаренный или лучше обученный, а тот, кто смог ловчее подпрыгнуть, изящнее поклониться или красивее передвигать лапами. В Галактике было так много рас, наделенных разумом, что сама идея завести домашнее животное казалась Хану нелепой. И все же даже в самых отдаленных звездных системах можно было встретить существ, обожавших своих карликовых нагатов или комнатных моингов куда больше, чем собственных отпрысков. Иногда они вызывали только жалость, а часто — откровенный смех. Особенно на «Соке Броке» — здесь было обыкновенным делом, чтобы паукообразный критокианец вел на поводке двуногого орнука, а собаколицый даг волок за собой на шлейке кошкоподобную санус в два раза больше себя ростом. Иной раз хозяин выглядел куда необычнее своего питомца, и порой взгляд на животное порождал мысль, что его владельцу еще только предстоит достигнуть той стадии эволюции, где появляется разум.

На одной из множества площадок для состязаний переминался с ноги на ногу шиставанен, который на вид был гораздо более свиреп, чем его подопечная — зубастая и когтистая ануба. Рядом стояла женщина-совекс со своим откормленным на убой питомцем: в качестве главного блюда на какой-нибудь водной планете первая смотрелась бы лучше, чем второй. Косматый калибоп, казалось, куда больше был приспособлен к полету, чем покрытая редкими перышками пресмыкоптица у него на плече.

Хан терпеливо перенес вручение наград самому уродливому грызуну, сумчатому и пресмыкающемуся, но, когда на арену начали выходить ганды и другие насекомоподобные со своими жуками бандара и скорпланами, он понял, что больше не выдержит. От отвращения у него встал дыбом каждый волосок на затылке.

Аллана же, напротив, смотрела не отрываясь. С самого начала она прониклась сочувствием к животным — даже к тем, кто казался ее деду жутким. Это была черта ее отца.