Тысячеликий герой

Когда наступает время обрезания, мальчикам из племени Мурнджин (в современной классификации – австралийское племя йолнгу. – Примеч. пер.

) отцы

и старики говорят: «Большой Змей Отец чует запах твоей крайней плоти; он требует ее». Мальчики воспринимают это буквально и очень пугаются. Обычно они прячутся у матери, бабушки или у какой-либо другой любимой родственницы, так как знают, что мужчины собираются отвести их в мужское место, где рычит великий змей. Женщины ритуально оплакивают мальчиков; это делается для того, чтобы не дать великому змею проглотить их.[13]

Теперь рассмотрим похожие явления из области бессознательного. «Один из моих пациентов, – пишет К. Г. Юнг, – увидел во сне, что из пещеры на него набросилась змея и укусила в область гениталий. Это приснилось ему, когда пациент поверил, что курс психоанализа идет ему на пользу, и стал освобождаться от своих комплексов, связанных с матерью».[14]

Самая важная функция мифа и ритуала – с помощью символов увлечь человеческий дух вперед, противостоять тем привычным человеческим представлениям, которые привязывают нас к прошлому. В действительности, высокий уровень невротических расстройств в наше время вполне может быть тем, что мы все меньше и меньше получаем духовную защиту и опору. Мы остаемся привязанными к нереализованным фантазмам нашего детства и оттого оказываемся не готовы к необходимому переходу к состоянию зрелости. В США существует совершенно противоположная тенденция, направленная на то, чтобы не взрослеть, а, напротив, пребывать в состоянии вечной юности; не отдаляться с наступлением зрелости от Матери, а оставаться с ней. Поэтому мужья, став юристами, коммерсантами или руководителями, выполнив волю родителей, все еще поклоняются своим мальчишеским идолам, а в это время их жены даже после четырнадцати лет семейной жизни, родив и воспитав чудесных детишек, все еще ищут любви, которая может прийти к ним только в образе кентавров, силенов, фавнов и других похотливых демонов из свиты Пана, или принимают образы слащавых киногероев в современных святилищах сладострастия. И вот наступает черед психоаналитика, который должен возродить проверенную временем мудрость древних учений, обращенных в будущее, носителями которых были пляшущие шаманы в масках и свершающие обряд обрезания колдуны; и вот мы видим, как в сновидении с укусом змеи, что снова сам собой оживает древний символизм инициации в сознании постепенно излечивающегося пациента. Очевидно, в этих образах инициации существует нечто настолько необходимое для психики человека, что если они не привносятся извне, через миф и обряд, то сами заявляют о себе изнутри, в сновидении – иначе наша сила навсегда останется пылиться в заброшенной детской или канет на дно морское.

Зигмунд Фрейд обращает особое внимание на переходные периоды и трудности первой половины человеческой жизни – кризисы младенческого и подросткового возраста, когда восходит солнце нашей жизни. А К. Г. Юнг обратил внимание на переломные моменты второй половины жизни – когда для того чтобы двигаться дальше, лучезарное светило должно подчиниться необходимости опускаться за горизонт и, наконец, исчезнуть в ночном могильном сумраке. Обычные символы наших стремлений и страхов трансформируются в собственные противоположности; потому что в это время уже не жизнь, а смерть бросает нам вызов. В это время сложно покинуть не лоно, а фаллос – если, конечно же, сердце еще не охватила усталость от жизни, когда не любовь юных дней, а смерть сулит нам блаженство. Мы проходим полный жизненный цикл, от покоя в утробе к покою смерти: неясное, загадочное вторжение в мир физической материи, которая скоро с нас спадет, рассеявшись как сон. И, оглядываясь назад на манившие нас когда-то невероятные, непредсказуемые и опасные приключения, мы видим: все, что мы приобрели к концу пути, – это ряд стандартных превращений, через которые прошли все мужчины и женщины на свете, во всех уголках мира, во все времена и во всех, самых невероятных обличьях, которые создавали цивилизации.

Например, есть легенда о великом Миносе, царе островной империи Крит в период ее расцвета. В ней говорится, что Минос нанял известного искусного мастера Дедала, чтобы тот придумал и построил для него лабиринт, где можно было бы спрятать нечто жуткое и постыдное для царской семьи. Потому что в его дворце жило чудовище, которое родила царица Пасифая. Легенда гласит, что в то время как Минос вел войну, защищая свои торговые пути, Пасифая согрешила с прекрасным снежно-белым, рожденным в море быком. Собственно, она согрешила не больше, чем мать Миноса, Европа, которую, как известно, на Крит в обличье быка перенес бог Зевс, и от этого благородного союза родился сам Минос, которого все уважали и слушались. Откуда же было знать Пасифае, что плодом ее прегрешения станет чудовище – сын с человеческим телом, но головой и хвостом быка?