#тыжемать. Материнство по правилам и без

Дети не должны плакать. А потому плачущий ребенок собирает вокруг себя толпу. И каждый в этой толпе озабочен вопросом, что такого нехорошего сделала мама прекрасного малыша и как она осмелилась огорчить этого «белло». Также нужно срочно утешить его. Просто срочно! Вот, может быть, сладкое-пресладкое печенье тебя успокоит? О-О-О-О!!!! Смотрите, как он уплетает печенье, я знал, что оно ему понравится, какой же красивый малыш! Чао, милый. Хочешь мороженого?!

Дети могут быть везде. А потому в девять вечера в баре, где распивают апероль, К. оказывался во вполне достойной компании девочки чуть старше и совсем крошечного младенца в коляске. Естественно, дети – национальное достояние. Поэтому апероль и дети – это логично и правильно. А бармен и вовсе стал большим поклонником моего малыша и каждый раз, когда я приходила расплачиваться за выпитое, выходил к нам, чтобы поцеловать милого русского мальчика, потрепать его по щекам, посадить на барную стойку и еще раз сто поцеловать. Когда же мы пришли в бар последний раз перед отъездом и бармен узнал, что мы отбываем, он искренне огорчился, сделал мне скидку и велел ждать, а сам погрузился куда-то под барную стойку и закопался в кипе вещей. «Вот!» – вынырнул он из-под стойки. И в руках у К. оказался надувной желтый мяч, который стал его любимой игрушкой на ближайшие три дня. «Давай, белло Константин, возвращайся!» И мы совершенно искренне пообещали вернуться. Ведь так приятно быть там, где ты пришелся ко двору.

Мы едем на машине во Францию и делаем последний привал на территории Италии – на заправке. Мы стоим, пьем кофе, К. сидит у папы на руках, хлопает ресницами. Работник заправки тут же подходит к нам и восторженно говорит: «Ке белло! Пикколо бамболоне! Чао!»

Во Франции накрашенные и не в меру порой язвительные французские старушки обязательно сунут нос под капор коляски, приговаривая: «Coucou, bébé, coucou!»[12]

– и осведомляясь: «Garçon? Quel âge est-il?»[13] С интересом наблюдают за детьми и молодые пары, явно осознавая неизбежность произведения на свет потомства, а также практично подсчитывая в уме все материальные блага, которые социалистическая пока Франция дает молодым родителям. Но и здесь есть свои подводные камни – твой милашка-бебе является милашкой только до тех пор, пока он не мешает. Стоит ему потерять соску и огласить окрестности трубным воем (а, скажем, мой К. мастер именно трубного воя, слышного от Лазурного побережья и до Нормандии), на тебя сразу посмотрят косо. Если твой трехмесячный ребенок не умеет себя вести, нечего таскаться с ним по публичным местам. И верни наконец ему в рот пустышку. О, он замолчал? Coucou, bébé, coucou.

В нашей стране, как мы все можем наблюдать, – период восхваляемого деторождения. Деторождение возведено в ранг государственной программы, превозносится в публичных речах и даже материально вознаграждается. Правда, в большинстве случаев вознаграждение это носит скорее условный характер. Добавим к этому минимум преференций молодым матерям, космическую стоимость родов в комфортных условиях, неприспособленность российских городов к променадам с колясками – ах, боже мой, какие мелочи, ну разве стоит обращать на них внимание! Стоит на что-то подобное пожаловаться, сразу скажут, что ты ноешь и что раньше в поле рожали – и ничего. Ты же молодая мать!

За первые месяцы прогулок с юным К. по Москве я все пыталась понять, а как же относятся к детям рядовые сограждане. Единственное, что мне удалось точно ощутить, – это любопытство. Например, когда ты штурмуешь с коляской гигантский сугроб на пешеходном переходе рядом с автобусной остановкой, ты становишься объектом тихого тотализатора. Окружающие с интересом наблюдают, удастся ли тебе перетащить коляску с младенцем через сугроб до того, как загорится красный свет. И успеет ли затормозить вот тот автомобиль, которому явно наплевать на пешеходный зеленый и твой отчаянный бросок через улицу. О, смотрите, она застряла со своей коляской в луже, вот смех-то.

Покровителями московских молодых матерей зимой становятся пожилые дворники-таджики, которые помогут тебе перенести ценный груз через тот самый сугроб, затащат коляску на тротуар, краем глаза глянут на младенца и причмокнут. А в остальных случаях – каждый сам за себя. Ну, и еще в числе интересующихся – московские бабули, которые так и норовят напрыгнуть на тебя с ценным советом: «Доча, што ж у тебя ребеночек-то почти голый на морозе!»

Милые женщины

А вот еще небольшое наблюдение. Отечественного разлива. Шла я однажды с коляской по некоему деревянному строению на месте ремонтируемого тротуара – навесик косой, доски пружинят. Меня обогнала дама лет сорока, сообщив в процессе обгона в воздух: «Растопырятся со своими колясками, ни пройти ни проехать».