У арабов Африки

…Великолепное шоссе Каир — Александрия пересекает запутанную сеть рукавов и каналов нильской дельты. По обе стороны деревни с домами из кирпича или серо-коричневого камня, крытыми соломой или лохматым дерном. Повсюду — посевы хлопка, риса, кое-где даже мелькает картофель. Поля, рощи и селения выглядят совсем не по-африкански, скорее по-южнорусски. Особой разницы в одежде жителей по сравнению с Каиром незаметно. Многие носят высокие фески-торбуши и, независимо от возраста, передвигаются на велосипедах. Раза два промелькнула вывеска со словом «таавун» («кооператив»), Среди стоящих у шоссе домов — немало новых, по виду напоминающих скорее городские, нежели сельские постройки. Еще больше новых домов можно увидеть, если поехать из Каира в Александрию другой дорогой (мы ею возвращались обратно). Она проходит вблизи провинции Ат-Тахрир, созданной на недавно отвоеванных у пустыни землях. Но здесь ехать труднее: пустыня подступает к шоссе вплотную, дующий из пустыни ветер запорашивает шоссе песком.

Сразу при въезде в Александрию бросаются в глаза современная европейская архитектура, прямые улицы, расходящиеся под правильным углом, церкви, стилизованные под мечети, обилие греческих, итальянских и армянских фамилий на вывесках. Город расположен на широкой косе между Средиземным морем и озером Мариут. К морю обращены северные европеизированные кварталы, к озеру южный «старый» городе разбросанными среди кривых улиц и традиционных мусульманских томов следами эпохи эллинизма и древнеримского владычества. Общий облик «Алекса» (как часто называют египтяне Александрию) сходен с внешним видом других крупных портов Средиземноморья: огромное полукольцо набережной напоминает триполийскую Лунгомаре, розоватые и светло-оранжевые небоскребы выглядят почти по-алжирски, а прибрежные виллы и сады — почти по-тунисски.

Из полутора миллионов жителей города свыше 60 тыс. европейцев. На «Алекс» приходится 80 процентов импорта и экспорта ОАР. Ежегодно сюда заходит до 6 тыс. судов разных стран. Порт Александрии — третий в мире по тоннажу торговых судов, а его акватория — первая по поверхности спокойной воды (750 га,

в то время как в Генуе — 200 га, а в Марселе — 180 

га).

К числу достопримечательностей города относятся большой аквариум с самыми различными видами рыб Нила, Средиземного и Красного морей (наиболее поразительны летающая рыба, рыба-лев и др.) и греко-римский музей, при посещении которого особенно хорошо чувствуешь, что Александрия всегда была для Египта не только крупнейшим портом, но и окном в Средиземноморье, связующим звеном между цивилизацией долины Нила и античными цивилизациями Греции и Рима. Древние камни с полустертыми надписями, архитектурные и декоративные фрагменты, саркофаги, статуи, керамика свидетельствуют во многих случаях не только о привнесении элементов древнегреческой и древнеримской культуры в дельту Нила, но и происходившем здесь своеобразном синтезе, взаимовлиянии и взаимопроникновении античных культур Южной Европы и Древнего Египта.

К сожалению, не все экспонаты музея, особенно наиболее древние, хорошо сохранились до наших дней. Однако служителей в черной форме и беретах военного типа это мало волнует. Они на все отвечают «маалейш» (примерный перевод — «ничего», «так сойдет», «ладно») и «муш мухимм» («неважно»). Словечко «маалейш» вообще очень употребительно. У большинства египтян его можно слышать через каждые два-три слова. Выражает оно не столько безразличие, сколько беззаботность, снисходительность, несколько показное и насмешливое легкомыслие, с помощью которого египтяне любят отмахиваться от всевозможных трудноразрешимых проблем.

(Весьма любопытен расположенный за городской чертой Александрии дворец Мунтаза — одна из летних резиденций последнего короля: огромный парк с пальмами и газонами, благоустроенные купальни в глубине тихой дугообразной бухты, трехэтажное безвкусное здание с красно-кирпичной лепкой и латинскими литерами «F» по оранжево-серому и розоватому фону. Дворец выстроен итальянскими архитекторами в 1926 г. в сугубо эклектичном стиле: в мозаике и скульптурных украшениях преобладают западноевропейские традиции, но по фасаду — восточный орнамент, арабские арки соседствуют с отдаленными подобиями химер Нотр-Дам. Внутри дворца — кричащая аляповатая роскошь покоев короля, обеих королев, принцесс и наследного принца. В комнатах Фарука — мундиры всех родов войск и портреты их обладателя, похожего на сытого кота с лихо закрученными усами. Убранство его комнат (как, впрочем, и в Абдинском дворце в Каире) удручающе однообразно: внешний блеск, безвкусица, убожество воображения. Только такую нелестную память оставил после себя этот буквально бесившийся с жиру деспот, низвергнутый революцией 1952 г.