У Джульетты нет проблем

Автобус полз в пробке одуряюще медленно. Максим мысленно уже пробежал пару-тройку кварталов, срезал путь и теперь выскакивал на пересечении Российской и Центральной, а там четыре остановки по широкому бульвару, и все. Может, и вправду выйти из маршрутки?

Но логика была против. Он – не супермен, выдохнется минут через двадцать и поползет гораздо медленнее, чем сейчас, не выиграв ни минуты и даже проиграв.

В автобусе было душно. Какая-то дама с высокой прической обрызгала себя духами так, что ими пропахло теперь уже, наверное, все и всё.

В конце салона гундосил и ныл мальчишка, выпрашивая у матери новую игрушку.

Впереди, не обращая ни на кого внимания, обнимались влюбленные, и некоторые из пассажиров кидали на них озлобленные взгляды, а другие – умильно улыбались.

Максим бы, наверное, тоже улыбнулся. Но не сейчас.

– Если я срежу по Горького – никто не против? – крикнул водитель.

– А нам на Юбилейной выходить! – взвизгнула родительница с капризным сыном.

– Девушка, вы пешком быстрее дойдете, а нам из-за вас в пробке стоять! – неожиданно глубоким контральто отозвалась дама с прической.

– И что? Я с ребенком? Под дождем? – принялась спорить мамаша.

– Мама! Хочу выйти! – загундосил мальчишка.

– По-моему, ваш ребенок не против, – возразила ей дама.

– Решайте скорее, через три метра поворот на Горького, – вмешался водитель. – Если не успеем повернуть, встанем.

Тут уже на женщину с сыном набросились все. Она вскинулась было, а потом дернула сына за руку так, что он чуть не шлепнулся, и потащила к выходу, на ходу бросая нелестные фразы о всеобщем эгоизме и стадности. Швырнув водителю монеты, выскочила на повороте.

Автобус срезал путь и вынырнул как раз на пересечении Российской и Центральной, где недавно мысленно пробегал Максим. Здесь машины только начали собираться в неповоротливую гусеницу. Ловко вписавшись в самое ее начало, маршрутка относительно быстро устремилась вперед. Водитель оказался виртуозом.

– На парке остановите, – попросил Максим.

Выскочив, помчался, не обращая внимания на струйки дождя, неприятно холодящие щеки, на насквозь промокшие кроссовки, на лужи, с окончательно потонувшими в них листочками-корабликами.

– Молодой человек, куртку! – окликнула гардеробщица «Седьмого неба», когда парень сунулся было в зал.

Он стряхнул ее, мокрую, с себя не без удовольствия, сунул выданный номерок в карман джинсов и прошел в двери.

Юлька сидела на диванчике за столиком у окна. Напротив нее какой-то рыжий урод что-то доказывал молоденькому лейтенанту в форме. Тот медленно листал предъявленный паспорт – видимо, рыжего – и задавал тихие вопросы. Чуть в стороне от всех стояла Маша. Заметив брата, она поднесла палец к губам и подмигнула.

На Максима сразу навалилась тяжесть и духота. В животе образовалась неприятная сосущая пустота, и вдруг вспомнилось, что последний раз перекусывал еще в школе небольшой сырной булочкой и пакетиком чипсов. В коленках началась дрожь, захотелось сесть на первый попавшийся стул и вытянуть вперед ноги.

Парень еле дошел до стола, за которым сейчас шло разбирательство.

– Никонов Олег Витальевич? – переспрашивал лейтенант. – Вы кем приходитесь этой девушке?

– Я? Ее хороший знакомый, – неприятно передергиваясь, ответил рыжий.

– Гм, знакомый, да?

– А в чем, собственно, дело? Не понимаю. Мы сидим, разговариваем. Общаемся, так сказать, – продолжал суетиться мужик. – Тут вдруг приходите вы, спрашиваете документы и начинаете допрос…

– Я еще не начал. Ваш паспорт? – обратился полицейский к Юльке.

Та только отрицательно покачала головой и, вдруг увидев Максима, подалась к нему.

– А лет вам сколько?

– Пятнадцать исполнилось. В июле.

– Пятнадцать?

Максим прокашлялся и вмешался:

– Да-да.

– А вы кто, молодой человек?

Невольно кинув взгляд на сестру, парень заметил, что та буквально корчится от еле сдерживаемого смеха.

– Я…

– Он мой друг! – Юлька оказалась проворнее. – Самый лучший.

Она вцепилась в руку Максима, даже стало больно. И горячо одновременно. Это место вдруг запульсировало, словно каждая клеточка пыталась смешаться с клеточками девушки, срастись за то время, что она сжимает ладонь. Чтобы, если потом отдирать, то только хирургическим путем, скальпелем. А это же не так просто. На это нужно специальное разрешение.

– Значит, Олег Витальевич, вы в курсе, что ваша, хм, знакомая несовершеннолетняя? – продолжил задавать вопросы лейтенант, не обращая никакого внимания на Максима.

– Я-а-а, – тянул рыжий, – я был уверен, что ей уже есть восемнадцать. Да-да. Точно! Мы же в Сети познакомились. И там было указано… Ну, число там, месяц, год…

Юлька же была уверена, что на ее страничке в Сети стояла верная дата рождения, никаких сомнений. И не надо быть математиком, чтобы сосчитать, сколько ей исполнилось.

– Но мы же ничего… Просто девушка красивая, так сказать… Только чай вот пили. С пирожными… Так сказать…

– В следующий раз, так сказать, – произнес полицейский, дублируя присказку рыжего и возвращая ему паспорт, – уточняйте возраст той, с кем хотите чаю попить. И имейте в виду, вы теперь на контроле.