«У Геркулесовых столбов...». Моя кругосветная жизнь

Когда попадаешь в Париж, то, оборачиваясь на собственную жизнь, вспоминаешь ту великую литературу, прежде всего русскую, которую ты для себя открыл в детстве. Здесь нельзя не вспомнить замечательного русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, который в свои последние годы жил в Европе и немало сделал для сближения русской литературы и литературы западноевропейской. Тесная дружба связывала его в Париже с Флобером, Золя, Гюго, Мопассаном, Мериме, Жорж Санд и другими французскими писателями. Скончался он в 1883 году под Парижем, в городке Буживаль, от рака легких.

Что за странные тени, однако,Отражаются в этом стекле!Умирает Тургенев от ракаНа уютной парижской земле.В этот вечер, закатный и длинный,Что ему вспоминается вдруг, —Бенефисы прекрасной ПолиныИли Бежин покинутый луг?

Или хмурый предутренний НевскийУ Владимирской церкви немой,Где устало бредет ДостоевскийИз игорного дома домой?Кто талант из них был, а кто гений?Все растаяло нынче во мгле.Умирает от рака ТургеневНа уютной парижской земле.Благородного профиля облик,Головы нерастаявший снег,

Уплывут, как серебряный облак,В недалекий Серебряный век.Я смотрю на тома его прозы,Я лечу ими раны души.Там цветут меж беседками розы,И свежи они, и хороши.Над усадьбою веет прохлада.Неподвижна озерная гладь.И не рубят вишневого сада,

И не учат еще убивать.

С Парижем связана трагическая судьба еще одного русского поэта – Владимира Маяковского, который был и остается моим любимым поэтом. Именно здесь он встретил, по-видимому, последнюю свою любовь – Татьяну Яковлеву. Это была не просто любовь, а попытка вырваться из того окружения, в которое Маяковский попал в Советском Союзе, и обрести желанную свободу. Он писал ей: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму, одну или вдвоем с Парижем…» Он был всерьез влюблен в Яковлеву. Как знать, возможно, судьба Маяковского могла сложиться иначе, если бы он приехал в Париж еще раз.

…Последний выезд. Франция. Париж.Не убежишь, Володичка, – шалишь:О Яковлевой и не думай лучше.Обратно возвращаясь, по пути,Он отдал фирме Лориган КотиВесь гонорар, который был получен.Печален звук оборванной струны.Давно уже в помине нет страны,

Чей паспорт был ему иного ближе.Погиб поэт, и нет его вины,Что никому сегодня не нужныВсе сто томов его партийных книжек.Минувший век немыслимо далек.Он догорает, словно уголек.Конец поэта горестен и жалок.Но много лет, пока не вышел срок,Его подруге клали на порогБукеты им оплаченных фиалок.

Другая любовь Маяковского, Лилия Юрьевна Брик, сыграла в его судьбе достаточно сложную роль. Знаменитый любовный треугольник стал для поэта роковым. Именно Брики, особенно Осип Брик, который сотрудничал с «органами», посоветовали не давать визу Маяковскому, для того чтобы он снова мог поехать в Париж, поскольку опасались, что он женится на Татьяне Яковлевой и навсегда останется во Франции. Здесь вспоминается посвященная Брику эпиграмма, обычно приписываемая Есенину: «Вы думаете, кто такой Ося Брик? Исследователь русского языка? А на самом-то деле он шпик и следователь ВЧК!» К сожалению, по-видимому, так оно и было. В то же самое время именно Лилия Брик уже после гибели Маяковского обеспечила ему бессмертие. Ее письмо Сталину, на котором красным карандашом была начертана знаменитая резолюция вождя: «Товарищу Ежову» (Николай Иванович Ежов тогда еще не возглавлял карательные органы, а был руководителем орготдела ЦК ВКП(б). Далее идут строчки, которые люди моего поколения учили в школе: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи…»