У границы мрака

– То же самое делает Китай, – сказал Савицкий.

– Думаю, это лишнее, – сказал Строганов. – Ситуация отличается от описанной в романах. Нас ждёт не классическая война с пришельцами, а схватка с взбесившимся сотрудником спецназа.

– Если бы этот спецназовец не владел боевым механизмом, равным которому у нас ничего нет, – сказал Головин.

– А я считаю, что одни мы не справимся, – сказал председатель Совбеза России Дурманов. – Предлагаю срочно обратиться к руководству НАТО.

Присутствующие снова оживились. Послышались смешки, негромкие восклицания, на лицах функционеров службы безопасности замелькали улыбки. Все они хорошо знали проблему противостояния военного евро-американского блока с военным российско-азиатским Союзом и откровенно не верили в способность боссов НАТО договариваться.

– Я вас понимаю, товарищи, – сказал Строганов, – но существует шанс, что нам ещё придётся всем миром решать возникшую проблему. Речь действительно идёт не об укрощении психически нездорового человека, а об атаке мощнейшего древнего кибера на космический дом человечества с перспективой его полного уничтожения. Поэтому прошу отнестись к этому без легкомысленных заявлений. Давайте обсудим планы защиты Луны, а также контакта с Куртом плюс охрану других марсианских баз.

Головин повернулся к Вересову, и тот понял, что его дальнейшее присутствие на совещании закончилось.

– Эрг, выключай линию, – сказал он.

Кабинет директора СКБ исчез. Перед глазами проступили контуры интерьера рубки «Дерзкого». Виртуальный голографический интерфейс вокруг Вересова растаял. Он вылез из кресла капитана, поймал его вопросительный взгляд, помедлил.

– До развёртки императива ГО не дойдёт, я думаю. – Вересов имел в виду комплекс мероприятий по гражданской обороне. – Но Минобороны встаёт на готовность по полной программе.

За спиной Вересова послышались голоса. Он обернулся.

В зал поста управления входили, о чём-то беседуя, двое: Иван Ломакин и Ядогава Хироси.

– Коннитива, – сказал Ядогава, сложив ладони перед грудью и поклонившись. – Мир тесен, однако.

Ломакин сначала вытянулся перед капитаном, как рьяный служака, пожал протянутую руку и бросился трясти руку Вересова.

– Очень рад вас видеть, Даль Данилович!

– Аналогично, – наметил улыбку Вересов. – Скорее всего, нам опять придётся работать вместе.

– Капитан, – раздался голос Эрга.

Бугров поднял голову.

– Слушаю.

– Приказ Центра.

Бугров стремительно прошагал к своему ложементу, сел, несколько мгновений слушал сообщение, предназначенное только ему, повернул голову к застывшим мужчинам.

– Объявлен стандарт АА! Прошу всех занять свои места. Идём ближе к Луне.

5

Тревога оказалась ложной. Невидимый «мурекс» (а кто ещё мог ломиться сквозь пространство Системы?) хотя и сбил две автоматические станции, у Земли не объявился. Два часа «Дерзкий» дрейфовал в режиме полной боевой готовности над Луной на высоте ста километров, потом последовал приказу присоединиться к поднятому по тревоге российскому флоту, и экипаж крейсера получил небольшую передышку.

Вересов снова убыл на лунную базу вместе со своей тревожной группой, и на борту «Дерзкого» из учёной братии остались только Ядогава как эксперт-астрофизик и Важа Ркацители, ведущий ксенопсихолог СКБ. Оба специалиста большую часть времени проводили в своих каютах, оборудованных всеми видами коммуникаций, но изредка навещали кают-компанию корабля, чтобы обсудить возникающие идеи. Тогда к ним присоединялись и свободные от вахт члены экипажа, Иван или Альберт либо оба вместе.

Спорили в основном не о причинах древних вселенских войн, а о причинах сдвинутости Курта Шнайдера, объявившего себя врагом человечества, но Иван вспомнил одну из речей Ркацители (как оказалось, его предки двести лет назад имели в Грузии виноградники и действительно вели свою династию от первых создателей вина под тем же названием), запомнившуюся ему благодаря пронзительной простоте.

– Но ведь неожиданно психофобии не развиваются, – сказал Ядогава, прихлёбывающий травяной настой; кофе он пил редко. – Курт не родился в психиатрической клинике, и воспитывали его хорошие наставники, люди, наделённые совестью и добротой. Разве не так?

– Мир давно изменился, – ответил Ркацители. – Сейчас в моде у молодых людей есть лишь несколько реальных социальных игр с привлекательными ролями: бизнес, власть, медиашоу, сочинительство и война. Насколько я понимаю, господин Шнайдер не смог утвердиться в первых темах и увлёкся войной, что прошло незаметно для окружающих. Он активно занимался спецподготовкой, куда-то стремился, и наставники проглядели, что у него нет самого необходимого для нормального развития – совести.

– Интересное умозаключение, – сказал Ядогава, взглядом предлагая слушающему беседу специалистов Ивану присоединиться. – Что вы думаете по этому поводу, Ваня-кун?

– Совесть должна быть… – сказал Иван неуверенно.