У границы верхних миражей

Сложнее было установить камеру в квартире на кухне «пациента», но и это перестало быть проблемой, когда люди сами и добровольно окружили себя видеонаблюдением. Горчинский научился подключаться к микрофонам и камерам телефонов, ноутбуков, телевизоров, но все-таки он любил по старинке пробраться в квартиру «пациента» и поставить на кухню свою камеру. Только на кухню, ведь именно на кухнях своих квартир люди думают самые светлые и самые страшные мысли. Обсуждают и принимают решения от которых может зависеть их жизнь и жизнь других. На кухне человек бывает перед собой честнее чем в церкви, да что там бывает – всегда честнее чем в церкви. На кухне происходит самое ужасное и самое удивительное.

Спустя годы наблюдения, Горчинский стал подходить к делу творчески. Теперь он не просто записывал «пациента» он снимал про него небольшое кино, не лишенное операторских изысков. Некоторые копии «фильмов» Горчинский оставлял себе и пересматривал. Бывало, заказчики пеняли ему за излишнюю кучерявость, по их мнению, отвлекающую от сути, но Горчинский был слишком влюблен в свое дело и не мог лишить себя радости творчества. Заказчикам же нужно было то, что всегда нужно людям наделенным влиянием и деньгами – больше денег, еще больше влияния. Ничто не дает столько власти над людьми как информация. Когда осведомлен о каждом человеческом шаге, о пороках, о тайных желаниях и таких поступках о которых человек, совершающий их и сам бы предпочел забыть.

Когда Горчинский в первый раз, исключительно ради эксперимента, устанавливал свою камеру на людной улице в центре Москвы, он опасался. Он боялся, что найдется какой-нибудь «ответственный» гражданин и поинтересуется, зачем здесь видеонаблюдение, кто вообще такой Горчинский и в чьих интересах работает. Он думал, что появится полиция и Горчинский будет пойман за руку. Но монтажная спецовка с загадочным на спине – «СПЕЦСВЯЗЬ МОНТАЖ», припаркованный рядом минивен с такой же надписью по борту делали Горчинского невидимым и для граждан, и для бдительной полиции. Горчинский верно предположил, что любая спецовка делает человека невидимым в городе. Люди видят только оранжевые, желтые и зеленые пятна, непонятные аббревиатуры на спинах. Городская невидимая армия дворников, работяг, монтажников легко могла бы захватит в считанные минуты Кремль, и никто ничего бы не понял. Невидимые люди в спецовках, какое у остальных до них дело? Пускай копают свою траншею, укладывают трубы, кладут асфальт, метут улицы – они никто, всего лишь обеспечивают жизнедеятельность нормальных, занятых настоящим делом людей. Этих самых, спешащих в офис с картонным стаканчиком кофе в руке, с уставшими глазами, нервных и дерганых с музыкой в ушах и бессмысленной информацией в мозгах, льющейся, минуя критический аппарат, с дисплеев смартфонов в метро. Невидимая армия города, которую просто пока еще никто не прибрал к рукам, не внушил целей, не сформировал для нее идеологию и не написал устав.

Все настолько привыкли к камерам везде, где только можно, что никто не обратит внимания на еще одну. Вот на дороге торчат три камеры, а завтра четыре, и что? Значит так надо. Вот на улице, была одна, завтра две. Да какая разница? Люди переживают, что мессенджер отправляет их данные на сервера в далекой Америке и не волнуются абсолютно, что каждый день за ними наблюдают тысячи объективов. Это нормально, это нужно для обеспечения безопасности. Это для полиции, для МЧС, для еще каких-нибудь служб. Но бояться им нужно не Марка Цукерберга на самом деле, а Горчинского.

Идея устанавливать свои камеры пришла Горчинскому, когда он работал монтажником в конторе, занимающейся развертыванию систем видеонаблюдения в интересах ГИБДД. Когда-то он приторговывал базами той же ГИБДД и понимал, что любая информация рано или поздно найдет своего покупателя, тем более видео информация. Десять лет Горчинский устанавливал камеры по городу. Десять лет он совершенствовал систему хранения данных, и теперь Горчинский мог бы потягаться с любой из государственных служб по объему информации. Теперь это его город. Он может узнать что угодно и о ком угодно. Высший наблюдатель, кукловод, судья и палач. Зная самые страшные тайны человека можно единолично приговорить и казнить его в эпоху тотальной социальной открытости.

Горчинский просыпался ближе часам к шести вечера, когда город наполнялся людьми, спешащими с работы домой. У них будет совсем немного времени чтобы пожить. Они найдут время забежать в магазин и пожить в очереди на кассу. Пожить в метро или за рулем. Пожить дома пока ужинают и смотрят очередной эпизод сериала. К концу недели в пятницу город предложит им толику счастья – пожить так будто понедельника больше не будет.