У истоков Броукри (СИ)

— Адора де Веро, — громыхает судья и смотрит на меня блеклыми глазами. Наверно, я отключилась. Не помню, как секретарь назвала мое имя.

Я неуклюже поднимаюсь со скамьи. Со мной рядом никого не посадили. Не знаю, с какой целью. Возможно, чтобы мое мнение осталось моим мнением, и никто не смог хоть как-то на меня повлиять.

Я плетусь к трибуне на ватных ногах, пытаясь не обращать внимания на зрителей, у которых такие огромные глаза, что им не хватает только упаковок с попкорном. Хорошее кино. Зрелищное. В голове хрустят, будто чьи-то когти, вспышки камер. Я усаживаюсь на стул и вскидываю подбородок.

Читаю клятву. Выпрямляю плечи. Я смотрю перед собой, не в глаза бегающего туда-сюда обвинителя, и ровно дышу. Все будет в порядке. Я не заплачу.

— Расскажите, что произошло вчера вечером, мисс де Веро.

— Я была дома. Меня позвал Мэлот. Мы вели отца к комнате, и в коридоре появился Марко Дамекес.

— Почему вы вели отца к комнате?

— Ему было нехорошо.

— По какой причине?

— Это так важно? — Злюсь я, все-таки переведя взгляд на прокурора. Им оказывается невысокий мужчина в возрасте. С морщинистыми руками и лысиной на макушке. — Вы не спрашиваете главного. Что произошло потом.

— Отвечайте на мои вопросы, мисс де Веро.

— Я отвечаю.

— По какой причине вашему отцу было плохо?

— Он выпил. — Я передергиваю плечами. — Мы с братом решили провести его.

— Вы первая заметили Маркуса Дамекеса?

— Да. Я попыталась… — трудно. Запинаюсь и крепко стискиваю зубы. Мои пальцы не слушаются и мнут карманы брюк. — Я попыталась предупредить его.

— И что было потом?

— Потом Марко выстрелил, а мой брат оттолкнул отца в сторону.

— То есть вы утверждаете, что подсудимый просто выстрелил? Ничего не сказал? Не объяснил своих мотивов?

— Нет.

— И вы настаиваете, что никакого физического насилия с обеих сторон не было.

— Не было.

— Откуда на вашем лице свежий шрам, мисс де Веро.

— Это к делу никак не относится.

— Откуда у вас шрам. Вы подрались? Ваш брат за вас вступился, и тогда, возможно…

— Мой брат умер! — Со свистом вспыляю я, подавшись вперед. Горло саднит, тело так и трясет, но я держусь, держусь, держусь. — Он…, он погиб.

Я застываю. О, боже, Мэлота больше нет. Отворачиваюсь, прикусываю губы и тихо всхлипываю, раскрыв рот. Как же больно. Но я не должна показывать им этого, я должна быть сильной. Сильной!

— Он погиб или его убили, мисс де Веро?

Я перевожу взгляд полный презрения и ненависти на обвинителя. Я хотела бы убить его этим взглядом. Но я не могу. И потому я просто рычу, будто животное, будто человек, утративший способность нормально разговаривать.

— Его убил Марко Дамекес.

— Это серьезное обвинение, которое повлечет за собой смертную казнь, мисс де Веро. Вы это понимаете? — Десятки взглядов испепеляют меня. Ждут. Смотрят. Наслаждаются. Я не реагирую. — Вы — единственный свидетель. От ваших слов зависит жизнь человека, и я хочу, чтобы вы отдавали себе отчет; понимали, что последует дальше.

— Я понимаю.

— И вы не отказываетесь от своих слов.

— Не отказываюсь. — Втягиваю воздух в легкие и выпрямляю плечи. — Мой брат умер. Я это видела. Он умер у меня на руках. И вы обязаны наказать виновного, слышите? — Не помню, как приподнимаюсь и со слепой ненавистью рычу, — вы обязаны!

Повисает тишина. Я громко дышу, борясь со слезами. Еще немного, ты справишься, ты сможешь, ты выдержишь.

— Да будет так, — громыхает судья и резко поднимается с места. Одновременно с ним поднимаются все, кто находится в зале.

Я больше ничего не слышу. Меня ведут к скамье. Присаживаюсь и сцепляю в замок пальцы. Еще немного и ты уйдешь. Еще немного и ты уйдешь.

Я теряюсь в собственной боли, а когда прихожу в себя, рядом стоит Конрад.

Люди расходятся. Дело закрыто. Марко уводят судебные приставы, а Рушь плачет во весь голос, свернувшись на скамье в трясущейся клубок.

— Ты как? — Спрашивает Бофорт. Я не отвечаю. — Принцесса, скажи что-нибудь. Мне хочется помочь, но я не знаю, как.

— Не трогай меня.

— Ты поступила правильно.

Я перевожу взгляд на парня и морщусь. Правильно? Правильно, что Мэлот мертв? Правильно, что умрет Марко? Правильно, что мы живем в постоянной лжи? Черт подери, все это не правильно! Все это гнилое, уничтожающее, и мы варимся в этом, и страдаем, и ничего не делаем. Я поднимаюсь на ноги и покачиваю головой.

— Я хочу побыть одна.

— Давай я проведу тебя до дома или…

— Я хочу побыть одна! — Настаиваю я и гляжу на Конрада. — Оставьте меня в покое.

— Прекрати, принцесса.

— Ты ведь всегда хотел занять его место.

— Что?

— Теперь ты главный, Бофорт. — Приближаюсь к парню и искривляю губы в ухмылке. Касаюсь пальцами ворота его черной рубашки. — Ты счастлив?

— Не поступай так, — просит Конрад, — не говори этого. Ты ведь знаешь, что это ложь.

Я не знаю. Потому и не отвечаю. Пожимаю плечами и схожу с места. Я должна уйти отсюда, как можно скорее. Я должна убежать. Но куда? Неожиданно я вижу Эриха. Он ее обнимает. Ее! Рушь Дамекес едва не лишила меня жизни, она едва не убила Конрада! А он ее успокаивает. Успокаивает за то, что ее брат убил моего брата?