У истоков европейской цивилизации

Однако, несмотря на наличие местной руды и близость к Сардинии, слои в пещерах IV периода халколита, последовавшего за периодом колоколообразных кубков, и небольшие мегалитические ящики Каталонии и Севенн отличаются все еще в основном неолитической экономикой. Если не считать ввезенных из Британии предметов в Вандее и некоторых кладов дунайских бронзовых изделий к востоку от Роны, металлические изделия раннего и среднего бронзового века были в Южной Франции фактически неизвестны. Находимые в общих оссуариях орудия и оружие, как и в предшествующей фазе, в основном сделаны из камня. Лишь несколько ввозных бронзовых кинжалов, булавок с головками в форме пузырька, трилистника или ракетки, проникших сюда через Швейцарию из унетицкого инвентаря, фаянсовые и даже железные бусы свидетельствуют о том, что этот севеннский «медный век» фактически современен развитому бронзовому веку V периода в других странах. Именно в этот период керамика с орнаментом в виде налепных ребер того типа, который Бош-Гимпера считает древнейшим во Франции, приобретает более характерный облик, хотя она восходит ко II периоду халколита. Однако эта культура медного века сохранялась без изменений до позднего бронзового века — эпохи Гальштатта, когда пришельцы из Центральной Европы принесли с собой новую экономику.

Здесь перед нами классический пример торговли, служившей главным образом целям ритуала — приобретению магических веществ и амулетов, — и культуры, носители которой сосредоточили свое внимание преимущественно на духовных, а не материальных благах. Стремление к приобретению этих благ вызвало ряд замечательных достижений, помимо постройки мегалитических гробниц. Большое количество черепов из севеннских мегалитов и из пещер было трепанировано — некоторые в то время, когда люди были еще живы! Поскольку амулеты из костей черепа, получаемые в результате этой операции, были обнаружены в поселениях культуры Кортайо в Швейцарии, указанный обычай, по-видимому, восходит к домегалитическим временам в Южной Франции, хотя он сохранился, как и многие черты, и в более позднее время. В Авейроне, Гаре, Эро и Тарне на цельных кусках камня вырезали изображения женского божества, вооруженного топором. Одна такая статуя-менгир служила дверной перемычкой в мегалитической гробнице со ступенчатой аркой в Коллорге, Гар (рис. 141). Совершенно очевидно, что это не «портретная статуя», а изображение того самого божества, которое жители Трои I изображали также на стеле-монолите. Мы снова встретим это божество в долине Марны. Возможно, статуи-менгиры обозначают продвижение этого культа к северу, но у нас нет иных данных для их датировки. В Южной Франции, материальная культура которой находилась в состоянии застоя на протяжении, быть может, 1000 лет, скульптура и хирургия развивались вне сферы городской жизни и не преследовали никаких практических целей в нашем понимании этого слова.

Культура Сены—Уазы—Марны («СУМ»)

Усвоение религиозных представлений строителей мегалитов лесными жителями известковых равнин Шампани и окрестностей Парижского бассейна вызвало к жизни замечательную культуру, известную почти исключительно по ее коллективным гробницам и получившую название культуры Сены— Уазы—Марны (сокращенно «СУМ»), Погребения представляли собой естественные

Рис. 141. Статуи-менгиры из Гарда и гробница со скульптурой, Пти Морен (Марна).