У истоков Руси: меж варягом и греком

Однако еще пара заметок о нравах русов: «И если кто-нибудь из них заболеет, то они забивают для него шалаш в стороне от себя и бросают его в нем, и помещают с ним некоторое количество хлеба и воды, и не приближаются к нему и не говорят с ним, но посещают его каждые три дня, особенно если он неимущий или невольник. Если же он выздоровеет и встанет, он возвращается к ним, а если умрет, то они сжигают его. Если же он был невольником, они оставляют его в его положении, так что его съедают собаки и хищные птицы».

Как видим, никакой заботы о больных сотоварищах русы не проявляют. Если это национальная черта, то чья? Скандинавская?

Общеизвестно, что важной этнической характеристикой является похоронный обряд. К счастью, ибн Фадлан подробно описал похороны одного знатного руса. Учитывая важность обряда и пространность описания похорон у ибн Фадлана, целесообразно посвятить ему отдельный раздел.

О похоронах знатного руса

— Хоттабыч, как положено хоронить покойников?

Я колочу плоской храпящей банкой из-под «ПИТа» об пол, и из ее нутра живенько материализуется джинн, целиком, если не считать нехватки одной туфли, но насквозь пропахший пивом и, кажется, изрядно навеселе.

— О, бестолковейший из бестолковейших, хвала Аллаху — Господу миров, ибо нет божества, достойного поклонения, кроме одного лишь Аллаха, у Которого нет сотоварища, а Мухаммед — Его раб и посланник, да ниспошлет Аллах благословение не него самого, членов его семьи и всех его сподвижников!..

— Послушай, сподвижник, а нельзя ли покороче?

Хоттабыч косится на меня красноватым глазом и набирает в легкие побольше воздуха. Приходится выразительно щелкнуть пивной банкой. Джинн тут же выпускает воздух, лихо ныряет в свою банку, и из ее недр доносится его замогильный обиженный голос:

— О, необразованнейший из необразованнейших, читай книгу досточтимого Абду-Рахмана бин Абдуллах Аль-Гайса, да одарит его Аллах своей милостью⁸⁸

.

Но мы с тобой, мой не разбрасывающийся вниманием читатель, не станем отвлекаться от ибн Фадлана. А тот пишет: «А это бывает так, что для бедного человека из их числа делают маленький корабль, кладут мертвого в него и сжигают корабль…»

Сжигание покойника в корабле! Этот обряд мы еще помусолим, но по первому впечатлению, мой потирающий руки читатель, столь характерный обряд тяжелой гирей плюхается на норманнистскую чашу весов, и антинорманнистская чаша взмывает в поднебесную высь. Точно скандинавы?

Однако продолжим цитату: «…а для богатого поступают так: собирают его деньги и делят их на три трети, — одна треть остается для его семьи, одну треть употребляют на то, чтобы для него на нее скроить одежды, и одну треть, чтобы приготовить на нее набид, который они будут пить в день, когда его девушка убьет сама себя и будет сожжена вместе со своим господином; а они, всецело предаваясь набиду, пьют его ночью и днем, так что иногда кто-либо из них умирает, держа чашу в своей руке».