У каждого свой долг (Сборник)

«…С большим трудом уговорил Смирницкого отпустить меня в Вену. Дал рекомендации к эмигрантам и американцам. Надеюсь выехать в начале октября. Буду ждать вашего представителя у входа в кинотеатр «Темпо» пятнадцатого или двадцатого в 20 ноль-ноль. Пароль тот же.

Сердечный привет!»

Генерал Шестов прочитал письмо, которое принес Забродин,

— Ну что же, Владимир Дмитриевич, поначалу все складывается неплохо. Теперь, очевидно, вам нужно ехать в Вену… Я думаю, ненадолго… Дня три-четыре вам хватит, чтобы познакомить Пронского с другим работником.

— Я не возражал бы побыть там и подольше. — Забродин широко улыбнулся. Он был рад тому, что представится возможность повидать город, о котором много читал. — Мне нужно предварительно изучить район встречи… — За многие годы работы с генералом Шестовым он мог позволить себе небольшое отступление от строго служебных отношений. И был уверен, что генерал его поймет…

— Хорошо. Готовьтесь к поездке на неделю, — с улыбкой ответил генерал.

Двухмоторным самолетом ИЛ-12 Забродин вылетел в Австрию.

В Подмосковье стояла золотая осень, и полковник смотрел, как далеко внизу пестрый ковер сменялся выжженными полями или яркой зеленью лесов.

Самолет сделал посадку во Львове, затем — в Будапеште. И вот уже Вена.

На аэродроме в Швехате его встретил капитан Лунцов, одетый в модный костюм венского покроя и от этого показавшийся Забродину чересчур щеголеватым. Лунцов работал уже продолжительное время в Вене и успел приспособиться к австрийскому образу жизни. Он держал себя с Забродиным как родственник хозяина дома с пришедшим по приглашению гостем: был учтив, приветлив и старался все показать.

Гостиница «Гранд-отель», куда Лунцов привез Забродина, находилась в центре города, на Ринге. Она служила общежитием для советских граждан, командированных в Вену. Вход в «Гранд-отель» охраняли советские солдаты.

Большая, почти квадратная комната, уткнувшаяся окнами в стену соседнего дома, отчего в ней было темно даже днем, несколько омрачила первые впечатления. И Забродин воскликнул:

— Вот так Вена! На одну неделю — сойдет. А более продолжительный срок жить в этом номере я бы не согласился. — Он положил на стул портфель с дорожными вещами.

— Другие номера сейчас все заняты, — как бы оправдываясь, пояснил Лунцов. — В них поселяются работники, приехавшие в Австрию надолго…

— Ну, ну… Я пошутил. Заняты, так заняты… Мне ведь только для ночлега… Что будем делать сейчас?

— Вас ждет товарищ Богданов. Он, вероятно, представит вас Верховному комиссару.

— Прекрасно. А как вы здесь устроились?

— Я? Отлично! Ведь я с семьей…

Аппарат Верховного комиссара находился в бывшей гостинице с пышным названием — «Империал», расположенной почти напротив «Гранд-отеля».

Забродин вошел в кабинет, и навстречу ему из-за стола поднялся Илья Васильевич Богданов — стройный, подтянутый, с черными жизнерадостными глазами. Он крепко пожал руку Забродина и забросал вопросами:

— Как долетели? Как там, в Центре? Как Москва?

— Москва?! Стоит Москва! Идет большое строительство на Ленинских горах. Проложена линия метро до Филей… Открыт свободный проход в Кремль! — Забродину трудно было передать даже то главное, что произошло за последние несколько месяцев в столице.

Постоянно находясь в Москве, он как-то не обращал внимания на быстрые перемены в облике города. У него на глазах творилась история, а он к этому привык, не видел в этом ничего особенного. Поэтому его немного удивила такая бурная реакция Богданова. И только спустя несколько месяцев, когда Забродин сам оказался надолго оторванным от Родины, он понял тот жадный интерес, с которым советские люди ловят любую весточку из родной страны.

— Ладно. Обо всем успеем еще поговорить, — не дав ему закончить, заторопился Богданов. — Сейчас я представлю вас Иртеневу, нашему Верховному, так как потом уйду надолго в город… Здесь я как белка в колесе: каждую минуту новые события.

Высокий моложавый генерал-лейтенант усадил Забродина в кресло, угостил папиросой и как-то по-дружески спросил:

— Вы бывали в Австрии?

— Нет. Впервые.

— Обстановка здесь весьма сложная. Правительство ни за что не отвечает, — Иртенев усмехнулся. — Нет, не подумайте плохо об австрийском канцлере и его помощниках. Они порядочные и приятные люди. У нас с ними установились добрые отношения. Но у них очень мало прав. Все диктуют оккупационные власти… Несколько раз пропадали солдаты из наших воинских частей, и австрийское правительство ничего не могло ответить на наши запросы… И, вы знаете, я им верю. Они могли не знать. Американская разведка работает активно.

— Да. Мне рассказывали.