У каждого свой космос

– Пришел к земляку в гости, вот к нему, мы одноклассники,– и он указал на Петра. Нас не сегодня-завтра отправляют на отработку, и мы едем в разные места, поскольку я из группы горняков, а они технологи. Сейчас поужинаем, и я отправлюсь к себе на Кирова.

– И откуда вы приехали сюда учиться?

Петя и Миша одновременно назвали свой небольшой городок из степного Казахстана.

– Во, Федька, ты же тоже из Казахстана, имеется такой город у вас?

– Да, имеется.

– Значит, не врут, пошли отсюда! Да, и напоследок, – уже мягким тоном произнес главный, – парни, если у вас возникнет желание выпить, то лучше этого не делать, по крайней мере, пока вы ещё первокурсники. Запросто любого отчислят и не пожалеют, зарубите себе на носу!

Дружинники покинули комнату, а парни продолжили свою вечернюю трапезу, делясь впечатлениями от пережитого события.

Веселое настроение не возвращалось.

Утром, часиков в семь, Петя и Михаил поднялись с постели: оба не выспавшиеся, оба с ломотой во всех суставах и костях, оба с одной мыслью: «Добраться до спального места и уснуть, наконец-то, выспаться за эту ночь!»

Но каждый из них понимал, что, если Михаил уже через пару часов воплотит эту мечту в реальность, и при этом может спать и спать, полтора суток до времени приезда, то какие сюрпризы приготовил новый день Петру, знать не мог никто.

Приведя себя в порядок и попив чайку на дорожку с сахаром и хлебом, поскольку после вчерашней трапезы только это и осталось, парни пошли на вокзал.

Вокзал находился как бы и не очень далеко, но и не близко. Конечно, лучше было бы к нему доехать на транспорте, но до ближайшего транспорта надо идти почти половину расстояния от общаги до вокзала, если считать по прямой. Поэтому мало кто из студентов и абитуриентов добирались до него на транспорте, всё чаще пешочком. Вот только, если вдруг груз тяжелый… Тогда друзья подносили багаж к остановке и путешественник ехал трамваем или троллейбусом до вокзала. А там уж как сумеет.

На этот раз такого исключения не было, и парни пошли пешком. Двадцать минут утренней прогулки и они уже на перроне. Почти тут же объявили посадку на поезд. С этого момента поезд простоял ещё тридцать минут.

Миша и Пётр в основном молчали. Всё, что нужно было сказать друг другу, уже было сказано. Осталась одна грусть. Что она означала, было как-то совсем не понятно.

– Ну, уезжает Мишка! Ну, и что! Через полгода мы вновь увидимся. Я сдам сессию и приеду на каникулы где-то в конце января, начале февраля. Точно не знаю, но приеду, однозначно! Так что грустить? А может быть Мишка прав? И к черту эту учёбу, к чёрту институт. Вернуться назад, пойти работать в шахту, зарабатывать, как Мишка говорит, по 320-350 рублей в месяц и в ус не дуть. Отработал смену и сам себе полный хозяин, и голова болит только от лишнего алкоголя… Ну, уж нет! Я ведь сам вчера ему объяснял необходимость учебы. Бросить, значит признать, что он был прав, что учиться ни к чему, что можно в родном городе прожить всю жизнь не имея образования?! Согласиться с ним, что наши учителя, хорошие учителя, всего лишь добросовестно и исправно исполняли свои обязанности по передаче нам знаний? Нет! Не согласен! Они нас воспитывали, они нас нацеливали, и мы есть продолжение не только наших родителей, но и их. И мы обязаны это исполнить, выполнить, таким образом, свою миссию – превзойти своих учителей!

Мишка, стоящий рядом с другом у открытой вагонной двери, тоже думал о своём.

– А, может быть, я всё же неправильно поступил, бросив учёбу, так и не начав её, и Петя был прав? Он вчера был искренен и убедителен. Он по-настоящему за меня переживает! Вот, настоящий друг, каких поискать! А пройдут годы, те же пять лет учебы, и что? Он таким и останется? Даже, если его отношение ко мне останется прежним, то всё равно, я буду обыкновенный шахтер, работяга, со своими мизерными интересами: работа, зарплата, вечерами пиво, в выходной водка, футбол по телевизору, в отпуск автомобиль. А он? Окончит институт, станет инженером. Что потом? Потом ему открыты все дороги: может дальше учиться и становиться ученым человеком, может пойти работать. Да! Вот приедет назад, на родину и будет мною командовать, станет моим руководителем! Вот смеху-то будет! Он станет директором, а я как был работягой, так и останусь и буду исполнять его волю, его распоряжения, его команды. Хотя нет! Моим начальником он не станет. Я же буду шахтёром, а он машиностроитель.

Так в молчаливых раздумьях пролетели полчаса и объявили отправление поезда.

Друзья обнялись на прощание, Миша поднялся в вагон и дверь за ним захлопнулась.

Поезд медленно, тихонечко, почти незаметно набирал скорость, друзья помахали напоследок друг другу через окно руками, и только тут до Петра дошла суть всей грусти, лежащей у него на душе: он не просто простился с другом, от него уехала последняя частица детства. Дальше его ждала не ясная, трудная, взрослая жизнь. К этой жизни нужно приспосабливаться, её нужно понять, и, в ней нельзя ошибаться даже в мелочах, поскольку исправить будет невозможно.

Глава 2. Петька