У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

— У каждого свой путь. Я эту войну пройду до конца. Я хочу доказать себе, что Саша погиб не зря. В последний год я в этом разуверилась… — Маринка опустила голову на мгновение. Резко подняла лицо и с вызовом сказала генералу: — Да, Евгений Владиславович, в последнее время мне все больше кажется, что война затеяна зря и Афган не нужен! Но я останусь, хотя бы ради того, чтоб кому-то помочь! Чтобы чьи-то родители обняли свое дитя.

Бредин вздохнул и положив ей руку на плечо, оглянулся на полковника:

— Быть может, Марина, ты и права. При нас ты можешь так говорить, но при других я бы тебе советовал воздерживаться от подобных высказываний.

Она положила маленькую ладошку на его руку и слегка пожала:

— Я знаю… — Улыбнулась и протянула руки к Саше: — Иди ко мне, мой хороший! Мама тебя любит!

Мальчик дернулся к ней из рук бабушки и обвил ручонками за шею:

— Мамочка! Дядя Женя нас на своей машине привез. Так здорово! Дядя Леня мне машинку подарил. Я спасибо сказал! Дядя Олег почему-то не захотел жениться на тете Зое…

Все расхохотались от последней фразы. Маринка удивленно смотрела на смеющееся лицо генерала:

— В чем дело, Евгений Владиславович?

Бредин рассмеялся еще веселее. Ответил Горчаков:

— Саша попытку сделал женить “вечного холостяка” Шергуна у вас в деревне на одной твоей знакомой…

Степанова улыбнулась и поцеловала сынишку в черные кудри.

В этот день долго разговаривать им не разрешил врач. Выпроводил всех посетителей из палаты. Провел тщательный осмотр и обследование пациентки. Засуетившиеся медсестры тут же взяли многочисленные анализы и сделали снимок мозга.

Вечером, “подкупив” дежурную медсестру коробкой конфет, к Марине проник Олег Татарников. Женщина сидела на стуле у окна в темной палате. Свет включать ей не хотелось. Смотрела на струи дождя, катившиеся по стеклу и подсвеченные светом фонаря снизу. Она не слышала, как открылась дверь, полностью углубившись в собственные мысли. Олег замер у двери, глядя на узкие плечи и отросшие ниже лопаток светлые волосы. Степанова сидела в профиль к нему. На лице, даже в темноте это было видно, застыла печаль. Он тихо позвал:

— Марина…

Женщина вздрогнула и резко обернулась. Сразу же встала: в сумраке она не видела, кто ее позвал. Но голос напомнил ей Силаева. Вырвалось невольно:

— Костя?.. — Татарников вздрогнул от неожиданности и включил свет. Она немного смутилась: — Это ты, Олег… Извини, не узнала.

Он ревниво спросил и сам испугался своего вопроса:

— Кто такой этот “Костя”?

Марина отвернулась к окну, чтобы не выдать той бури чувств, что испытала только что, просто произнеся имя майора. Подавив вздох, ответила:

— Познакомились в Афгане…

Татарников шестым чувством понял, что продолжать допрос не стоит и замолчал. Подошел к ней. Попытался обнять за плечи, но она легко выскользнула из его рук. Отошла к тумбочке и остановилась там, привалившись к ней и глядя в пол. Он остался стоять у окна, не сводя с нее глаз:

— Марина, я хотел сказать, что по-прежнему люблю тебя. Ничего не изменилось. Это Лозовой тебя предал и женился, а я до сих пор один. Юрка плел что-то, якобы ты не выйдешь за нас замуж, чтоб не напоминать себе о муже. Но ведь я не Саша. Выходи за меня замуж. Можешь продолжать воевать, если хочешь, только я должен знать, что ты моя и вернешься ко мне после задания.

Женщина вздохнула. Подняла голову и со вздохом сказала:

— Юрий сказал тебе правду и он молодец, что женился. Он не предавал меня, Лозовой все понял правильно. А вот ты… Ты, действительно, не Саша и никогда не сможешь заменить мужа. Ты не хочешь ничего понимать. Я не выйду за тебя, Олег. Прости.

Он шагнул к ней. Схватил за плечи. Севшим от волнения голосом, прохрипел:

— Маринка, я люблю тебя!!! Ты одна нужна мне!

Она спокойно глядела ему в глаза, не сделав ни одной попытки вырваться:

— Но я нет. Ты мой друг и все.

Олег потерял голову и попытался поцеловать ее. Его сильные руки крепко притиснули женщину к груди. Степанова провела прием автоматически, хотя не дала мужчине сильно удариться о пол, слегка придержав. Он, как бывший десантник, отметил этот автоматизм уже в полете, не в силах ничего изменить и застопорить падение. Глядя ему в лицо, Марина тихо сказала:

— Не надо так делать, Олег! Я другая…

Он вскочил, с отчаянием взглянул на нее еще раз и выскочил из палаты. Схватив шинель с кушетки в коридоре, он бегом пронесся по лестнице и выскочил на улицу. Пока шел к выходу с территории больницы, застегнулся.

Добравшись до гостиницы, собрал чемодан и уехал на вокзал. Он ни слова не сказал спокойно спавшему в комнате гостиницы Лозовому. Ближайшим поездом вернулся в часть, забыв отметить в документе день убытия из Москвы.