У каждой лжи две правды

– Янек? – позвала она. Свежий ветер лениво трепал занавески, почти прозрачные на солнечном свете, из сада доносилась трель какой-то пичуги. Стефания спрыгнула с постели, заглянула под кровать, в гардеробную и ванную, но муженька и там не оказалось. Зато нашёлся тюльпан в высоком стакане.

Белый, сохранивший ещё свежесть росы.

Девушка поднесла цветок к губам, чувствуя лёгкий аромат. И свою улыбку.

Стук в дверь был лишним. Деликатным и осторожным, как может стучать лишь хорошо вышколенная прислуга.

– Ядзя?

Молодая горничная сделала лёгкий книксен.

– Утра доброго, пани.

– Ты уже опять тут?

– Так подруженция моя выздоровела, – в руках у Ядвиги был поднос, а на нём чайник, чашка, блюдца и тарелочки. – А может и не болела, а на свидание со своим хахалем ходила. Мне-то что? Вам одеться помочь, пани? Утро уж. Хозяйка велела завтрак в комнату принести и спросить, не надо ли чего.

– Всё в порядке, спасибо.

– А вот ещё, – горничная поставила поднос на столик и достала из кармана форменного фартука листок бумаги, сложенный вчетверо. – Вам записку велели передать.

– Кто?

– Так жених этот ваш, ну, панич профессорский.

– Пан Йержимановский?

– Во-во, язык сломаешь, пока выговоришь!

Листок Стефания взяла, аккуратно развернула, прочла всего несколько строчек.

«Я нашёл кое-что интересное в библиотеке пана профессора. Приходи как можно быстрее. Всегда ваш…»

– Ядвига, мне нужно помочь одеться! – идти придётся, и как можно скорее. Наверное, это связано с Рунихеном? Или же с женской магией? В любом случае не стоит терять времени.

– В сад гулять пойдёте? Я помню, у вас было симпатичное платьишко. С рюшами такими и бантиками.

– Нет, – она остановила девушку, нацелившуюся потрошить гардероб. – Костюм для города. Он один там такой и его уже должны были почистить.

– Как скажете, – этот наряд восторга не вызвал. – А куда это вы с утра пораньше?

– К Хоментовским, – Стефа быстро перекусила. Есть впопыхах – плохой тон, но иногда эта дурная привычка здорово выручала. А когда никто не видел, так Стефания и читать могла. Но сейчас она спешила. – Вызови лакея, мне нужно сопровождение.

– А зачем вам? А, так вы ж пани! Вот нам, простым девушкам можно гулять по городу в одиночку. А вам только с кем-то… А ваша как-там любопытная пани куда делать? Второй день она на кухне не ошивается? Случилось чего?

Любила пани Мацкевич поесть. И ничего с этим сделать нельзя было.

– Уехала.

– Так давайте я вас сопровожу, а? Мне и на рынок надо.

Стефания кивнула и скрылась в ванной приводить себя в порядок.

Слуги… Без них было невозможно комфортное существование. Они зажигали камины и печи для обогрева, меняли светильники, убирали пыль и мусор, чистили и чинили одежду, готовили пищу, покупали продукты, сервировали стол и следили за фамильным серебром, выполняли сотни поручений и фактически становились частью семьи. Им привыкли доверять, в них не видели угрозы, они знали и замечали многое, но клятва держала покрепче хорошей оплаты.

Однако клятва касалась лишь членов семьи хозяев…

А как с этим обстояло в Та-Мери? Там же кроме свободных слуг были и рабы… Но и тем и другим легко могли вырвать язык. Ничего личного, просто так принято, дополнительная гарантия верности и лояльности. И ни Прекраснейшая, ни Сильнейший тоже не видели угрозы в безмолвных тенях, подающих напитки и яства, приносящих невесомые ткани, меняющих цветы в вазах, гуляющих с их леопардами…

А они тоже ходили в храмы, тоже молились богам, верили каждому слову жрецов. И им тоже могло что-то не понравиться… Фараон, пусть даже и носит этот титул женщина в мужском платье, – бог на земле. Жрец, каким бы сильным он ни был, всего лишь пыль под ногами того, в ком течёт божественная кровь. Как смеет он осквернить божественное тело? Так может, и фараон не такой уж бог?

А кровь… Она у всех красная.

Глава 25. В которой события разворачиваются быстрее и не так, как Стефании хотелось бы

Через час девушки шли по улице. Ядвига едва успевала за пани.

– Зачем вы повозку не взяли, пани? Зачем вам ножками ходить? Устанете же! Вы же благородная! Образованная! Ой, кочки! Поосторожнее! И помедленнее! Тут давеча тротуар ремонтировали, так камни какими-то острыми стали. Ходить совсем неудобно. Ну куда же вы спешите, пани? Вас разве батюшка с матушкой не учили, что пани должна ходить степенно, аки лодочка по морюшку плывёт.

– Мои родители меня учили чувству собственного достоинства, скромности и стойкости!

– Бедными что ли были?

– В деньгах не нуждались… – Стефания потупилась и спрятала полуулыбку.

Её родители были богаты. Наверное…

Тогда, в детстве и отрочестве, она не придавала этому значения. Стефании было хорошо и в хлопчатых платьюшках и в шёлковых. Ей казалось, что у всех есть лошадка-каталка, пупс, открывающий и закрывающий глаза, плюшевый мишка. Каша с молоком каждый день, суп и горох с котлетой, булочка к чаю. Званые обеды раз в неделю, когда в дом приезжали деловые партнёры пана Заремского, а Стефе приходилось терзать скрипку и демонстрировать хорошее воспитание.