У кого что болит

Я медленно опустился в кресло, стоявшее против дивана; она не спускала с меня глаз. Женщина она большая, с крупным белым лицом, и, когда она глядела на меня сурово – вот прямо как сейчас, – я, как бы это сказать?.. погружался в нее, точно утопал в ушате со сливками.

– Ты серьезно обо всей этой затее с микрофоном?

– Ну конечно. Самое время немного посмеяться. Ну же, Артур. Не будь таким деликатным.

– Это нечестно, Памела.

– Это так же честно, – она снова выставила палец, – так же честно, как и в том случае, когда ты вынул из сумочки Мэри Проберт ее письма и прочитал их от начала до конца.

– Этого нам не нужно было делать.

– Нам?

– Но ведь ты их потом тоже читала, Памела?

– Это никому нисколько не повредило. Ты тогда так сказал. А эта затея ничем не хуже.

– А как бы тебе понравилось, если бы кто-то с тобой такое проделал?

– Да как бы я могла возмущаться, если б не знала, что за моей спиной что-то происходит? Ну же, Артур. Не будь таким застенчивым.

– Мне нужно подумать.

– Может, великий радиоинженер не знает, как соединить микрофон с динамиком?

– Проще простого.

– Ну так действуй. Действуй же.

– Я подумаю и потом дам тебе ответ.

– На это у нас нет времени. Они могут явиться в любую минуту.

– Тогда я не буду этого делать. Не хочу, чтобы меня застукали за этим занятием.

– Если они явятся, прежде чем ты закончишь, я просто попридержу их здесь. Ничего страшного. А сколько, кстати, времени?

Было почти три часа.

– Они едут из Лондона, – сказала она, – а уж отбудут никак не раньше чем после ланча. У тебя много времени.

– Куда ты намерена их поселить?

– В большую желтую комнату в конце коридора. Это ведь не слишком далеко?

– Думаю, что-то можно сделать.

– Да, и вот еще что, – сказала она, – а куда ты поставишь динамик?

– Я не говорил, что собираюсь это сделать.

– Бог ты мой! – вскричала она. – Посмотрел бы кто-нибудь на тебя. Видел бы ты свое лицо. Ты даже порозовел и весь горишь, так тебе не терпится приступить к делу. Поставь динамик к нам в спальню – почему бы и нет? Да приступай же, и поживее.

Я заколебался. Я всегда проявлял нерешительность, когда она приказывала мне что-то сделать, вместо того чтобы вежливо попросить.

– Не нравится мне все это, Памела.

Но она уже ничего не говорила, а просто сидела, совершенно не двигаясь, и глядела на меня. На лице ее застыло обреченное выражение, будто она стояла в длинной очереди. По опыту я знал, что это дурной знак. Она была точно граната, из которой выдернули чеку, и должно лишь пройти какое-то время, прежде чем – бах! – она взорвется. Мне показалось, что в наступившей тишине я слышу, как тикает механизм.

Поэтому я тихо поднялся, пошел в мастерскую, взял микрофон и полторы сотни футов провода. Теперь, когда ее не было рядом, я, должен признаться, и сам начал испытывать какое-то волнение, а в кончиках пальцев ощутил приятное покалывание. Ничего особенного, поверьте, со мной не происходило – правда ничего особенного. Черт побери, да нечто подобное я каждый день испытываю, когда по утрам раскрываю газету и смотрю, на каких котировках закрылись накануне торги по самым крупным пакетам акций в портфеле моей жены. Меня не так-то просто сбить с толку. И в то же время я не мог упустить возможности поразвлечься.

Перепрыгивая через две ступеньки, я вбежал в желтую комнату в конце коридора. Как и во всякой другой комнате для гостей, в ней было чисто прибрано, и она имела нежилой вид; двуспальная кровать была покрыта желтым шелковым покрывалом, стены выкрашены в бледно-желтый цвет, а на окнах висели золотистые занавески. Я огляделся в поисках места, куда бы можно было спрятать микрофон. Это была самая главная задача, ибо, что бы ни случилось, он не должен быть обнаружен. Сначала я подумал о ведерке с поленьями, стоявшем возле камина. Почему бы не спрятать его под поленьями? Нет, пожалуй, это не совсем безопасно. За радиатором? На шкафу? Под письменным столом? Все эти варианты казались мне не лучшими с профессиональной точки зрения. Во всех этих случаях на него можно случайно наткнуться, нагнувшись за упавшей запонкой или еще за чем-нибудь. В конце концов, обнаружив незаурядную сообразительность, я решил спрятать его в пружинах дивана. Перед диваном лежал ковер, и провод можно было пропустить прямо под ковром к двери.

Я приподнял диван и, надрезав обивку внизу, просунул микрофон внутрь. Затем надежно привязал тот среди пружин, развернув к середине комнаты. После этого протянул провод под ковром к двери. Во всех своих действиях я проявлял спокойствие и осторожность. На пороге я пропилил маленькую ложбинку, так что выходящий из-под ковра провод почти не было видно.