У Лаки

– Мне нужно было спросить, знали ли вы его, – произнесла Эмили с излишним нажимом и сглотнула ком.

– Увы, не знал, но рад, что вы здесь, – сказал Лаки. – Итак, бойня… уверен, вы захотите рассказать о ней в статье. Ужасное событие, само собой. Трагедия для моей франшизы. Но вся правда, весь размах этой истории во многих отношениях сложились счастливо, и надеюсь, вы это понимаете. Видите ли, мы нужны друг другу. Вам необходимо написать статью, а мне – рассказать абсолютно правдивую, взвешенную и всеобъемлющую историю франшизы. Последнее слово в престижном журнале.

– Я не собираюсь писать панегирик.

– Для панегирика еще слишком рано! Я намерен возродить франшизу. Подарить ей достойный финал.

– И как вы собираетесь это сделать?

– Скоро объясню. Сперва должен проработать несколько деталей. Но сегодня не могу беседовать долго… следовало упомянуть об этом по телефону. А пока вот вам сувенир.

И, запустив руку в льняную сумку на кухонном столе, Лаки вручил Эмили свернутую футболку. Эмили приняла ее и прочитала напечатанный в греческом стиле слоган: «ЛАКИ ДЛЯ ВАС».

1945

1

Лаки Маллиос притворялся другим человеком. Бледный и гладко выбритый, с пробором на другую сторону, он сидел в чужой одежде в военном джипе, плавно выезжавшем с Рейлвей-сквер. На заднем сиденье рядом с Лаки лежал самый важный реквизит – кларнет. На переднем пассажирском расположился его сообщник Грегор, а за рулем был резервный водитель ВМС США, приятный парень, который попросил у Лаки и Грегора сигаретку, а потом предложил их подвезти.

Круглолицый Лаки носил очки и не соответствовал тому, что журнал «Янк Даун Андер» называл идеальным соотношением роста и веса. Люди говорили, что он похож на музыканта из биг-бэнда, Бенни Гудмена.

Когда автомобиль набрал скорость, водитель передал листок бумаги, и Лаки дрожащей рукой вывел поддельный автограф. Он всегда носил в кармане рубашки простой карандаш.

– Приятно видеть в нашем городе настоящего гения, мистер Гудмен, – произнес водитель.

– Спасибо, – отозвался Лаки, нервно кашлянув. – Я впервые в Сиднее.

Мошенник Лаки и его сообщник Грегор были в двухнедельной увольнительной с базы ВВС в Бэнкстауне, где восемь месяцев трудились на малоквалифицированных, зато безопасных местах. Маллиос – буфетчик в столовой, двадцать один год, холост. Солдаты любили называть его Бенни. Это, по их мнению, должно было его задевать. В качестве шутки они приглашали Бенни сыграть в казармах или в танцевальном зале для местных. Лаки обычно пожимал плечами и говорил, что не способен выдать ни единой нотки. А иногда подыгрывал и заверял, что обязательно выступит через денек, и солдаты смеялись над никчемным буфетчиком.

Остальным работникам кухни Лаки говорил, что если он и вправду похож на Бенни Гудмена, то ему надоело постоянно об этом слышать. И еще он поделился с приятелем Грегором, что раньше играл на кларнете и даже на трубе в биг-бэнде при поддержке профсоюза в Чикаго. Там он получил свое прозвище, потому что, по словам коллег, ему повезло вообще получить эту работу. Через несколько месяцев его выгнали. Жестоко, заметил Грегор. Музыкальная сцена – место недоброе, пояснил Лаки. Он сменил несколько ансамблей, и прозвище закрепилось, но никак не мог влиться в компанию других музыкантов, которые казались ему либо скотами, либо гордецами. Все они будто считали себя более талантливыми, чем Лаки. А он тем не менее крепко верил в себя: он знал, что достаточно хорош для оркестра Гленна Миллера, например. Такая вера сглаживала его разочарования в сфере музыки.

В ВВС он представился как Лаки, утверждая, что прозвище получил благодаря удаче в покере; рассчитывал обратить унижение против обидчиков, подшутить над всеми этими придурками. На базе в Сиднее он мог бы ответить на издевательские предложения солдат настоящим выступлением, сыграть для этих самодовольных пилотов, но прикидывал, что пользы такая сцена принесет мало: просто станет откровенным проявлением загнанного в угол негодования.

Однажды вечером, когда они сожгли обескураживающее количество объедков после ужина, Лаки допоздна засиделся с Грегором на кухне. Они пили черный кофе в полумраке, и там Грегор изложил грандиозную идею: в феврале они пойдут в увольнительную и отправятся по нескольким восточным городам Австралии. Якобы тур от Объединенных организаций обслуживания вооруженных сил, сольные мероприятия, поэтому и огласка скромная. Лаки изобразит Бенни Гудмена, Грегор – его менеджера, и никто никогда не узнает их истинные личности.

По крайней мере, Грегора – который умрет в двадцать шесть, разбираясь только в кулинарии, – не нужно было убеждать в творческих способностях Лаки. Какое-то время Грегор считал, что приготовление пищи и создание музыки – смежные области, и надеялся когда-нибудь проверить их связь на фортепиано или струнном инструменте. С уверенным взглядом и ровным голосом Грегор описывал свой план так, будто он идеален, будто Лаки легко согласится. Им не нравилась такая жизнь. Им было скучно работать в столовой. Что-то нужно менять.