У Лукоморья

В 1836 году, в разгар своей деятельности по реорганизации государства, Негош был оклеветан перед Николаем I и правящими кругами России, которым мерещились в его поведении революционно-демократические настроения, распространявшиеся в то время повсеместно с Запада на Восток. Чтобы рассеять это обвинение, Негош попросил у царя «высочайшей аудиенции». Получив согласие, он в конце декабря 1836 года выехал из Цетинья в Россию и вскоре прибыл в Вену. Здесь у него была вынужденная остановка. Русский посол задерживал визу.

В феврале, находясь в Вене, Негош узнал от посла, что в Петербурге убит его кумир Пушкин. По Вене пошли слухи, что Негош собирается в Петербург на похороны Пушкина...

Вскоре русский посол сообщил Негошу, что он может продолжать путь в Россию, и Негош немедленно покинул Австрию.

22 февраля он был уже в Великих Луках, а через два дня прибыл в Псков. Неожиданно в Пскове он был вновь задержан по особому предписанию царя.

В Пскове Негош прожил более ста томительных дней. Здесь он довольно близко сошелся с губернатором Алексеем Никитичем Пещуровым, который хорошо знал Пушкина. В это время Пещуров выполнял просьбу вдовы Пушкина Натальи Николаевны и опеки над детьми и имуществом поэта по изготовлению рисунков мест, где Пушкин жил и где он был похоронен.

Пещуров о многом рассказал Негошу, в частности и о том, как А. И. Тургенев сопровождал прах поэта из Петербурга в Святые Горы. Он помог Негошу познакомиться с литературными богатствами и древними историческими памятниками Пскова. Он же помог совершить паломничество на могилу Пушкина в Святых Горах.

Может быть, под впечатлением этого паломничества и родились у Негоша знаменитые строки в поэме «Горный венец»:

Счастлив тот, кто будет жить в веках,В этом величайший смысл его рожденья...

Эти слова Петра Негоша и сегодня громко звучат в наших сердцах, когда мы входим в Святогорский монастырь, чтобы поклониться светлому духу Пушкина.

ПАМЯТНИК ПУШКИНУ

Когда гроб с телом Пушкина привезли в Святогорский монастырь, А. И. Тургенев распорядился послать за крестьянами Михайловского и Тригорского, чтобы они поспешили в монастырь рыть могилу.

Зима была суровая. Земля как камень. Ни ломом, ни лопатой не возьмешь. Зажгли костры, чтобы хоть немного отогреть землю.

Наступил миг погребения. Поднося гроб к могиле, трижды качнули его в сторону родного дома в Михайловском — таков старинный псковский обычай. Опустив прах в землю, закидали могилу скованными морозом комьями земли. Насыпали холмик. Поставили простой сосновый крест. Кто-то из дворовых сказал Тургеневу: «Надпись бы сделать...» Тот ответил: «Скажи, чтобы черной краской вывели одно слово «Пушкин», больше ничего не надобно. Там видно будет...» Кто-то из Михайловского принес чашку с кутьей и поставил ее на могилу. Тургенев взял себе на память ветку хвои и горсть земли...

Соборный колокол ударил к ранней обедне. Монастырь зажил своей обычной жизнью.

...Наступила весна 1837 года. Ушли снега. Земля на могиле осела. Хозяйка Тригорского и ее дети часто посещали могилу, распорядились поправить могильный холмик, одерновать его, посадить цветы.

ПЕРВОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ МОГИЛЫ ПУШКИНА

В рассказе «Дворовые люди Михайловского» мы уже упоминали о литографиях П. А. Александрова по рисункам псковского землемера И. С. Иванова «Сельцо Михайловское» и «Святогорский монастырь», которые были изданы уже после смерти поэта, в 1837—1838 годах. Эти литографии И. С. Иванов поместил в двух альбомах «Галерея видов города Пскова и его окрестностей». Альбомы и заключенные в них литографии тщательно изучены псковским краеведом Д. Сергеевым («Виды Пскова и пушкинских мест времени Пушкина».— Альманах «На берегах Великой», № 4, Псков, 1952) и научным сотрудником Всесоюзного музея А. С. Пушкина Н. Грановской («Галерея видов г. Пскова и его окрестностей И. С. Иванова».— Сборник «Пушкин и его время», вып. 2. Ленинград, 1962).

Исследователи долгое время считали, что наброски, сделанные И. С. Ивановым с натуры, то есть оригиналы, с которых П. Александров сделал литографии, до нас не дошли и, по-видимому, исчезли бесследно.

Но вот несколько лет тому назад автору этих строк посчастливилось, и он случайно обнаружил в частном собрании один из набросков Иванова — тот, который изображает Святогорский монастырь. Рисунок этот исполнен орешковыми чернилами на листе бумаги с водяным фабричным знаком конца двадцатых годов XIX века. Нижний правый край бумаги оторван. Бумага сильно обветшала. На лицевой стороне листа, под изображением монастыря, пояснительная надпись, сделанная рукою И. С. Иванова:

«А. Цепь холмов, поросших кустарником.

B. Дорога в монастырь.

C. Могила А. С. Пушкина».

Правее надписи нарисован трехконечный крест с надписью: «А. С. Пушкин».

Несмотря на схематичность рисунка, всё в нем выдержано в должной перспективе, масштабе и точной топографии места.