У Лукоморья

Эх, давай плясать, детинка,Надулась моя волынка,Разгибай свои ножки,Слышь, пищит моя гармошка.Бери ухватку, хватай, брат, вприсядку.

Сия игра весьма любезная!А плясать очень полезная!И-и-их!..

— А гармонь-то где же ты нашел? — воскликнул я.

— А это у матушки моей спроси... Во время войны положила она сию дедову гармонь в большой котел и спрятала от немцев — закопала в огороде. А недавно выкопала! Чуток подкисла музыка, но голосит еще здорово. Вот послушай. — И он снова заиграл.

Я взял гармонь и стал рассматривать ее. Это была типичная «мужичья» гармошка — небольшая, крикливая, визгливая. Снаружи отделана серебряным орнаментом. У басовых клавиш я увидел выгравированную надпись: «Работали гармонь Тимофею Богданову за 35 рублей. Мастеръ В. Лосевъ и сынъ. Невская застава. Московская улица. Дом 11, въ С. Петербургъ, 1849».

Гармонь эту подарил лично мне сам хозяин. Было это в Михайловском, в июле 1945 года, на первом послевоенном Пушкинском празднике. Сегодня она — реликвия моего дома, одна из самых дорогих вещей его. Да и то сказать, вряд ли у кого на Псковщине есть еще деревенская гармонь, которой почти сто сорок лет!

СТАРАЯ СОСНА

На околице Михайловского, почти возле калитки, ведущей к усадьбе поэта, стоит старая-престарая сосна. Вероятно, это самое древнее дерево в здешних рощах. Она стояла здесь тогда, когда и Михайловского-то еще не было и ничего вообще не было. Не было ни Ганнибалов, ни Пушкиных... Ей, почитай, лет триста, а может, и больше.

Стоит старая сосна как маяк на берегу взморья. От нее все хорошо видно — окрестные поля, озера, холмы, нивы, деревни, и все, идущие по дорожке, обязательно останавливаются перед нею, и она своим «знакомым шумом» их приветствует...

Только эта сосна не просто древняя, огромная, красивая, не просто, как говорится, «чудесный памятник природы» — она живой памятник Великой Отечественной войны.

Когда в Михайловском были гитлеровцы, она оказалась на передовой линии фронта, который тянулся по берегу Сороти и вверх и вниз. Ее дряхлый, искалеченный ствол, сломанные сучья напоминают о том горьком времени. Следы войны стали теперь мало заметны, но обнаружить их можно. Память человеческая никогда не позволит стереть их полностью.

Когда же фашисты рубили михайловские сосны для постройки блиндажей (они спилили сорок тысяч сосен!), они покусились и на это древнее дерево. И пила уже вонзилась в тело сосны. Но потом они решили ее оставить: очень уж мощное дерево, и пила плохо брала его. Дерево было использовано иначе. В его кудрявой кроне фашисты сделали гнездо для снайпера и площадку для артиллерийского наблюдателя. Ведь отсюда до нашего советского «передка» было меньше километра. Наши разведчики и наблюдатели быстро разглядели фашистских молодчиков и скоро сняли их с сосны.

За широким стволом дерева, в глубине рощи, фашисты устроили командный блиндаж. Кстати, для отделки его они использовали двери кабинета Пушкина в доме-музее, изразцы и кирпич от печей и камина...

После войны сюда пришли заботливые люди — лесники, смотрители, хранители, реставраторы. Они нашли сосну тяжелобольной, увидели вокруг нее воронки от взрывов мин и снарядов. Неразорвавшийся снаряд был изъят из основания ствола. От подножия дерева до вершины его были набиты рейки, служащие для фашистских снайперов лестницей. Стояло дерево как живой свидетель минувших боев. Разве можно было остаться равнодушным к этому бедному дереву — дереву-герою?! И лесники — Николай Дмитриевич Шендель, Василий Кондратьев, Иван Васильев, Иван Петров — сделали все, чтобы вылечить и продлить его жизнь.

Они очистили искалеченные корни, подлечили изуродованный ствол, запломбировали щели, подкормили изголодавшееся дерево специальными удобрениями, обнесли это мемориальное место ограждением. И старая сосна ожила. Теперь в ее кроне весной слышится птичий гомон и щебетня.

Нескончаемой вереницей идут по тропе к дому Пушкина люди, и все останавливаются перед деревом-героем.

Когда и вы пойдете этой дорогой, остановитесь у славного дерева и поклонитесь ему. Старая-престарая михайловская сосна — живой современник и друг великого поэта.

ХРАНИТЕЛЬНИЦА МИХАЙЛОВСКОГО

Дом Пушкина в Михайловском хоть и музей, а живой. Он наполнен теплом, приветлив и светел. Комнаты его всегда пронизаны запахами хорошего дерева и свежей земли. Когда в рощах зацветают сосны, душистая пыльца облаком стоит над домом. А когда на куртинах распускаются сирень, жасмин и шиповник, в доме становится особенно ароматно. В каждом уголке его всегда живые цветы. Они не только собраны в большие пышные букеты, как это делалось встарь, но и просто понемногу расставлены на своих, не сразу найденных нами местах.