У нас это невозможно

– Доктор Фаулер… зять Джессэпа. И довольно плохой актер! Дня три тому назад я предложил ему взять на себя медицинское обслуживание всех минитменов в округе, так этот рыжий крикун сказал, что все мы, и вы, и я, и уполномоченный Рийк, и доктор Штаубмейер, все мы бродяги, которые рыли бы канавы в трудовом лагере, если бы не украли офицерские мундиры.

– Ах так, он это сказал! – промурлыкал Суон. Фаулер запротестовал:

– Он лжет. Вас я не упоминал. Я даже не знаю, кто вы такой.

– Мое имя, любезный сэр, полковник Эффингэм Суон, военный судья!

– Так вот, полковник, это мне ничего не говорит. Никогда о вас не слышал!

– Как это вы прорвались мимо стражи, Фаули? – вмешался Шэд. А раньше он никогда не решался называть этого высокого, решительного человека иначе, как «док».

– О, все ваши «мышки» меня знают. Я лечил почти всех ваших орлов от не называемых в обществе болезней. Я просто сказал им, что нужен здесь как врач.

Суон пустил в ход свои самые бархатные ноты:

– А ведь вы действительно нужны здесь, дорогой друг… хотя мы и не знали этого до настоящей минуты. Так вы, значит, славный захолустный эскулап?

– Да, я врач! И если вы были на войне – в чем я, впрочем, сомневаюсь, судя по вашим жеманным манерам, – вам, может быть, небезынтересно узнать, что я, кроме того, член Американского легиона, бросил Гарвардский университет и ушел на фронт в 1918 году и потом вернулся, чтобы закончить образование. И я хочу предостеречь вашу тройку новоиспеченных Гитлеров…

– Послушайте, дорогой друг! Во-ен-ный! Ай-яй-яй! Тогда ведь нам придется считать вас человеком, отвечающим за свои идиотские поступки, а не просто олухом, каким вы кажетесь.

Фаулер оперся кулаками о стол:

– Хватит! Придется мне разрисовать вашу смазливую рожу…

Шэд встал и пошел вокруг стола, сжав кулаки, но Суон резко остановил его:

– Стоп! Дайте ему кончить! Может быть, ему нравится копать собственную могилу! Знаете… у некоторых людей такие странные представления о спорте. Некоторые, например, обожают рыбную ловлю… эта скользкая чешуя и противный запах! Между прочим, доктор, пока не поздно, я хотел бы сообщить вам, что я тоже на войне, которая должна была покончить с войной в качестве майора. Но продолжайте. Мне так интересно послушать вас еще немного.

– Прекратите болтовню, слышите, военный судья! Я пришел сюда, чтобы сказать вам, что я не допущу… то мы все не допустим… чтобы вы похитили мистера Джессэпа… самого честного и полезного человека во всей долине Бьюла! Подлые трусы! И это ваше изысканное произношение ни в какой мере не меняет того, что вы такой же трусливый убийца, наряженный солдатиком, как и все они…

Суон изящно поднял руку.

– Минуточку, доктор, будьте так добры, – и затем, повернувшись к Шэду: – Пожалуй, достаточно мы наслушались «товарища», как по-вашему? Выведите негодяя и расстреляйте.

– О'кэй! Прекрасно! – возликовал Шэд и крикнул конвоирам через полуоткрытую дверь: – Позовите капрала и отряд… шесть человек… с заряженными винтовками… Живо, ну!

Отряд был недалеко, и винтовки были уже заряжены. Не прошло и минуты, как в двери появился Арас Дили, и Шэд заревел:

– Сюда! Возьмите этого мерзавца! – Он показал на Фаулера. – Выведите его вон!

Они исполнили это немедленно, несмотря на сопротивление Фаулера. Арас Дили проткнул штыком правое запястье Фаулера. Кровь брызнула на чисто вымытую руку хирурга, и огненные, как кровь, волосы упали ему на лоб.

Шэд вышел вместе с ними, на ходу вытаскивая из кобуры автоматический револьвер и поглядывая на него с нежностью.

Дормэса, бросившегося вслед за Фаулером, удержали двое солдат, зажавшие ему рот. Эмиль Штаубмейер заметно растерялся, зато Эффингэм Суон со своим обычным любезно-самодовольным видом облокотился обеими руками на стол и карандашом постукивал по зубам.

Со двора донесся ружейный залп, ужасный вопль, одинокий выстрел – и все.

XX

Самое плохое в евреях – это их жестокость Всякий сведущий в истории человек знает, как они истязали бедных должников в тайных катакомбах в эпоху средневековья. Нордические же народы отличаются мягкостью и добросердечным отношением к друзьям, детям, собакам и представителям низших рас.

«В атаку». Берзелиос Уиндрип

При пересмотре Дьюи Хэйком приговора, вынесенного судьей Суоном доктору Гринхиллу, решающую роль сыграло сообщение окружного уполномоченного Ледью о том, что после приведения приговора в исполнение он нашел в квартире доктора Гринхилла самые возмутительные материалы: экземпляры журнала Троубриджа «За демократию», книги Маркса, а также коммунистические брошюры, подстрекающие к убийству Шефа.