«У некроманта мать мертва» #4

— Ай, млять! — отскакиваю, когда под ногами снова мерещится что-то лысое!

Оглядываюсь. Ничего. Да что такое⁈ Всё, маньку поймал. Шиза. Господи, когда уже выходной…

Я захожу в класс, и вижу злую насупившуюся Линнет за задней партой.

— «О, смотри-смотри. Чё она такая злая?»

— «Ревнует»

— «А они парочка?»

— «Мне кажется да. Хотя это слухи»

— «Как такого не ревновать. Такие мышцы… вот бы бицепсом голову сжал…»

— «Женя…»

Ох господи… как устал.

* * *

— Госпожа Линнет, подойдите, — после последнего урока, которым выпала история, Лилия подозвала девушку.

— Что-то не так? — удивилась блондинка, которая после обеда перестала на меня дуться.

Я тоже нахмурился. Что снова?..

— По поводу медвежонка. Вы же прошли отборочный, — Лилия на нас покосилась как на встревоженных аутистов.

— А-а-а, — мы переглянулись.

Ну, это она точно не пройдёт, тут ваще забей. Она овощем валялась два дня после ОТБОРОЧНЫХ, что там на обычном этапе будет я даже думать боюсь.

Линнет подошла к учительнице. Я же, зевнув, поправил перчатки и сел на парту. Она скрипнула. Блин, забыл, что вешу где-то кило под сто, если не больше. Поаккуратнее бы.

Снова зеваю, и начинаю ждать. Жду… жду…

Звонок. Копаев? Только не говорите, что со Светой что-то. Её как раз сейчас Даниэль должен был отвезти.

— Слушаю? — отвечаю на звонок.

— Беда. Босс, беда!

Я слышу… хрип. Хрип, крик и кашель.

Сонливость моментально проходит. Вскакиваю с парты. Чёрные вены на шее напрягаются, шупальца под одеждой задрожали, отчего я начал казаться ещё больше, а свет в окне померк.

Даже девушки что-то заметили и оглянулись.

— Я сейчас не на шахтах. Я у кузнеца! — начал Копаев, — Он позвонил брату и…

Хрип. Крик боли. Телефон резко вырывают, и я слышу голос старого кузнеца.

— Мой внук! Ивао! — кричит он, — Ивао умирает!

Глава 7

Я положил трубку.

Дело дрянь.

Как объяснил Копаев, на телефон Архитектора, который в шахте строил пушку, поступил звонок от его брата кузнеца. Ивао стало плохо. Все сорвались до него. Когда доехали, мальцу стало ужасно, и тогда Копаев позвонил мне как единственному, кто может хоть как-то помочь.

И прямо сейчас малыш Ивао, у которого я ещё в первый же день покупал жалкие ножики… умирает.

— Линнет… — подошёл я к девушке, — На секунду.

Лилия понимающе кивнула и дала нам отойти. Блондинка же, увидев моё серьёзное лицо, тоже нахмурилась.

— Что такое? — тихо спросила она.

— Мне нужно идти. Срочно. Нужно помочь… человеку, который когда-то очень помог мне. Прямо сейчас.

Ведь именно Ивао познакомил меня с кузнецом. Кузнец выковал оружия, которыми я побеждал врагов. И через кузнеца я встретился с его братом, который сделает оружие, чтобы победить полубога Теодора и открыть гробницу матери.

Но всё началось именно с мелкого паренька и его обещания больше не лезть в криминал.

Я его спасу. Постараюсь. Только вот…

— Но я не могу тебя покинуть, это будет нарушением контракта! — сжимаю кулак.

Если я уйду, контракт, дающий мне доступ к казне Фредерика, меня накажет. Это будет его нарушением. Это цена, которую я плачу.

— Поэтому…

— Иди, — вздохнула она, — Я же могу дать разрешение, чтобы ты уйти? Тогда даю. А я… — хмыкает, — С недавних пор и сама, наверное, постоять за себя могу.

— Спасибо, — я улыбаюсь, — Ты как всегда самая понимающая девушка.

— Но в обмен, хотеть свидание! Хотя бы ужин дома! В ближайшее время! — замахала она пальчиком.

— Я… что-нибудь придумаю.

Линнет с улыбкой качает головой и, наверняка записав все мои слова в свою женскую записную книжку, возвращается к Лилии.

Ну а я, в последний раз взглянув на всё хорошеющую блондинку, быстро выбегаю из кабинета.

— Даниэль! — звоню ему, — Заводись нахрен!

Выбегаю из школы. Демонические мышцы позволяют развивать огромную для человека скорость, а потому я преодолеваю сотни метров минуту!

Запрыгиваю в машину!

— К японцам!

Видя мою спешку, Даниэль без лишних слов стартует. Ехать порядком. Но французский гонщик гнал на пределе физических возможностей, и вместо полутра обычных часов, мы добрались за тридцать минут.

Выхожу из машины. Бегу ко входу в дом. Никто не встречает. Но по крикам и хрипам я понимаю, где сейчас все находятся.

Падаю в тень, проникаю в дом и выхожу за нужной комнатой. Захожу внутрь!

— Что происходит⁈ — дверь громко грохочет с моим появлением.

Все столпились возле паренька. Он лежал на кровати.

Ох… мля.

Вся… ВСЯ его правая рука вздулась и посинела. Под ней скопилось огромное давление, и она раза в два тоще, чем вся его левая! Казалось, словно ему переломали все кости, и кровь не может нормально приливать и отливать, вздувая конечность.

Вены от руки шли и на шею. На голову. Я видел, как пульсирует его висок.

Ребёнок сжимал челюсть и мычал от боли. Совершенно бледный. Весь мокрый от пота. Трясся и изгибался.

Мальчик страдал. Тот самый, который с чумазой улыбкой ковал для меня оружие и радовался миске риса с конфетами.

Мне… непривычно и больно на это смотреть.