У последней черты... (СИ)

- Только моя группа и ещё один тип, с которым я не хотел бы иметь дел. Слишком болтлив и криклив. От него можно ожидать всего, что угодно. Например, он сможет поднять возню в прессе по объекту. Он уже несколько дней пытается убедить ближайшее окружение в том, что все наши открытия, принадлежат всему человечеству. Как с ним быть, ни как не пойму? И переубедить его в обратном, похоже, совершенно не возможно.

Руководитель NASA хитрил как всегда, пытаясь свалить принятие решений по скользким вопросам, на чужие плечи.

- И кто же это?

- Оуэн Гэрриотт, маленький и тщедушный старичок из нашей же группы.

- Хорошо Чарли, я решу этот вопрос.

Усмехнулся глава ЦРУ. Он действительно хорошо знал Чарльза Болдена, слишком хорошо его знал. Знал даже то, о чём сам руководитель NASA, помалкивал и пытался скрыть.

Ещё примерно час они болтали ни о чём, не забывая естественно и о самом главном. После, при расставании, Эдвард Гибсон лишний раз напомнил Чарльзу о том, что он должен докладывать ему лично, минуя любую почту, напрямую. Любые данные по интересующему их объекту. И незамедлительно при особых обстоятельствах, если они могут повлиять на наблюдения.

Через два дня после разговора, один из членов исследовательской группы NASA, Оуэн Гэрриотт, изрядно выпив виски, выбросился из окна 28 этажа своей квартиры.

3марта 2015 года. Сибирский Федеральный округ. г. Кяхта. Войсковая часть РВСН. Кабинет командира части, подполковника Сташевич Александра Александровича.

Сидим, молча минут десять. Чего там, в башке у Саньки твориться, даже и не представляю. Он, то встанет из-за стола и ходит по кабинету. То к карте, висевшей на стене, подойдёт и разглядывает там чего-то. То снова за стол сядет и уже там, на более мелких картах разглядывает. Измеряет, высчитывает и молча смотрит на меня, что-то обдумывая. Многие теряются, находясь в таком же положении, что и я сейчас. Некоторые даже боятся такого вот его поведения, не зная, что же командир сейчас выдаст. А мне его чего боятся? Друг он мой и просто Санька для меня. Ну и я для него естественно тоже, просто Саня. Но это только когда мы один на один, субординации я не нарушаю и фамильярности в отношениях по службе не позволяю не только себе, но и другим офицерам.

Наконец он выдаёт счастливую, спасительную мысль-вопрос.

- Ладно, Саня. Я понимаю, конечно, но что мы с этим будем делать? Докладывать по инстанции выше или молчим?

- Не знаю шеф, у тебя голова больше. Ты и думай!

Усмехнулся я.

- Ага, блин, успокоил! Я тебя на полном серьёзе спрашиваю, не хохми!

О как! Мы уже голос повышаем? Чего же ты так расстроился-то, Санёк?

- Ладно, не шуми! В принципе конечно ни чего в происходящем экстраординарного нет. Подумаешь, в Монголии заработал передатчик, с высоким уровнем шифрования и сжатия? Кажется да? Но мои радисты засекли передатчик около месяца назад. Обычным фоном от передатчика, идёт обмен информацией с археологическим сообществом в США. Но раз в неделю от этого же передатчика, под этот самый внешний фон радиообмена, выскакивают пакеты зашифрованных и сжатых данных. Мои спецы дешифровальщики, бессильны. Инфу по радиопередатчику я скинул в Особый Отдел и в штаб разведки. Меня там успокоили, сообщив, что отслеживают его и посоветовали заниматься своими обязанностями.

- Ну, знаю же я! Чего ты мне мозги паришь?

Возмутился шеф.

- Да ты не перебивай, блин! А слушай до конца! По своей инициативе, я выяснил кое-что об этом передатчике и группе, что фонит там. И вот об этом я в рапорте ни тебе, ни особистам с разведкой, я не указал.

- Долго ты будешь тянуть кота за хвост, Александр Алексеевич? Давай уже к делу! Что за манера у тебя, издеваться?

- Хм! Просто насладиться хочу предстоящими переменами в вашем поведении и отношении ко мне, Александр Александрович!

У нас с детства такие вот перепалочки иногда возникают, но ни злости, ни издевательств на самом деле и нет. Со стороны, кстати, многие попадаются на подобную удочку. Принимают наши смешливые пикирования друг на друга за скандалы и прочую чепуху.