У самого Черного моря. Книга II

Штурмовик рухнул на берег, прочертив по песку длинную полосу. И сразу стало тихо. Только пронесся над головой верный Попандопуло. В который раз за эти мгновения у него похолодело сердце: к самолету Косторного бежали немцы.

Летчик бросил «Ильюшин» к земле, ударил из пулеметов. На минуту фашисты залегли. Потом перебежками двинулись к подбитой машине. Автоматчики не торопились: уйти русский летчик не мог. Укрыться ему тоже было негде: кругом степь, ни кустика, ни балки.

Косторный решил дорого продать свою жизнь.

— Рус, сдавайся! — крики неслись к нему уже и слева и справа.

— Подходите поближе, гады! — выругался летчик. — Сейчас я вам, господа хорошие, сдамся!

Попандопуло видел, как вдруг ожили пушки и пулеметы машины командира. Косторный бил по наступающим. Вот один гитлеровец споткнулся на бегу. Второй, третий, пятый…

С ревом носился над немцами штурмовик Попандопуло. Теперь он, экономя боезапас, бил только наверняка. В основном, как говорил он потом, «действовал на психологию». Видя пикирующий на них самолет, фашисты прижимались к земле.

«Нет, так долго ему не продержаться!» — Попандопуло видел это отчетливо: кольцо немцев сжималось. Черные фигурки подползали все ближе и ближе к самолету. И летчик решился. Главное сейчас — прижать их к земле. Атака. Вторая. Черт с ним, с боезапасом, — пулеметы «ила» словно взбесились.

Третья!.. Нет, это была уже не штурмовка. На глазах ошалевших гитлеровцев самолет Попандопуло сел и подрулил прямо к попавшей в беду машине.

И тут немцы все поняли. Поднявшись во весь рост, с криками, стреляя из автоматов, они ринулись к «илам».

— Скорее! Да торопись ты! — кричал Попандопуло Косторному.

— Сейчас. Одну минуту!

Косторный метнулся к бензобакам. Секунда — краны открыты. Еще секунда — выхвачена ракетница.

Уже на бегу к машине Попандопуло Косторный обернулся, прицелился и выстрелил ракетой в кабину своего самолета. Слепящий столб пламени поднялся к небу.

— Вот теперь, кажется, все! — командир уже на плоскости машины друга.

Наверное, в такие мгновения судьба бережет смелых: шквальный автоматный огонь не задел ни того, ни другого.

Попандопуло даже показалось, что на взлете он сбил колесами одного из автоматчиков.

Оба бледные, Косторный и Попандопуло посмотрели друг на друга и нервно рассмеялись.

— Кажется, сегодня у нас некоторая психологическая перегрузка, — Косторный вымученно улыбнулся.

На земле полыхнуло пламя: «Ильюшин» взорвался.

Главка, повествующая о подвиге Денисова и начале одного поэтического пути

Уже в послевоенные годы он напишет чудесные строки:

Нет, мы поблажек не просили,

Хоть был и крутоват подъем,Под голубым шатром РоссииМы с полной выкладкой идем.И пусть в дороге приустали —У сердца еще хватит сил.И я свое плечо подставлю,Чтоб ты свое переменил.

Могу засвидетельствовать: он и тогда готов был в трудную минуту подставить плечо, чтобы разделить тяжесть с товарищами.

Появлялся Василий обычно в полку с неизменной полевой сумкой, набитой газетами и… стихами.

Худой, с ввалившимися щеками, присаживался у капонира и, если находил свободных от дел слушателей, неизменно предлагал:

— Почитаем, а?!

Как правило, внимание ему было обеспечено: в полку Васю любили: наверное, грешен человек — кому было не приятно послать домой фронтовую газету, где о его делах говорилось не только «презренной» прозой, но подчас и стихами.

Наверное, мы не так уже плохо воевали. Открыв как-то краснофлотскую газету «Атака», я прочел лихие частушки:

Вокруг хребта Кавказского,Высокого, высокого,Вырастают асамиМолодые соколы.Кто врагов сбивал в бою,В небе их рассеивал, —Знают все в родном краюГероя Алексеева.Не пройдут фашисты, нет,Возле моря сизого.

Их отправит на тот светОчередь Денисова.Среди русских златниковВетерок развеевал…Крепко бьет стервятников«Ястребок» Матвеева…

Кстати, как теперь выяснилось, что автором этих частушек был работавший тогда в газете «Атака» молодой краснофлотец Василий Кулемин.

Василий вырос после войны в большого русского поэта, выпустил много замечательных книг.

А тогда… тогда он только начинал.

И одним из первых его опытов была маленькая корреспонденция в той же «Атаке».

Корреспонденция, имеющая прямое отношение к одному из моих друзей: