У стен Ленинграда

Настроение пулеметчика, которого я хорошо знал, нетрудно было понять: ему страшно хотелось проверить точность своей стрельбы по мишеням, прежде чем вступить в решительную схватку с врагом.

Максимову ни разу не довелось выстрелить из пулемета по мишени на стрелковом полигоне. Он понимал, насколько это ему необходимо, чтобы убедить себя в умении стрелять по живым целям. Вот почему Максим Максимович не мог забыть о предстоящем соревновании даже в такой радостный день, как победа наших войск под Орлом и Белгородом.

Разгром немецко-фашистских войск на Орловско-Курской дуге резко изменил поведение немцев под Ленинградом. При данных обстоятельствах о каком бы то ни было преимуществе гитлеровских войск перед защитниками Ленинграда не могло быть и речи. Гитлеровцы приутихли: они сидели в блиндажах, как суслики в норе перед надвигавшейся бурей. Но дальнобойная вражеская артиллерия с еще большей яростью обрушивалась на жилые кварталы города. Теперь артиллерийская перепалка не прекращалась круглые сутки.

Утром меня встретил в траншее Максимов. Его глаза сияли каким-то особенным блеском.

- Осип, ротный велел тебе и мне со своим расчетом идти в штаб дивизии.

- Хорошо, Максимыч, ты иди, я вас догоню.

...В землянке дежурного офицера штаба дивизии меня встретил молоденький лейтенант. У него было румяное, как наливное яблочко, лицо, еще не тронутое лезвием бритвы. Трудно было отвести взгляд от его розовых губ и ярко-голубых глаз, которые даже во фронтовой землянке напоминали светлое голубое небо. Пышные вьющиеся русые волосы украшали высоко поднятую голову юноши, а колечки кудрей прикрывали маленькие уши. Он изо всех сил старался казаться бывалым фронтовиком, но это ему плохо удавалось - ломающийся голос выдавал его.

На груди лейтенанта поблескивал эмалью комсомольский значок, а ниже красовались два боевых ордена и медали "За отвагу" и "За оборону Ленинграда". Он встретил меня почтительно, как старшего по возрасту, подал мне приказ по дивизии генерал-майора Трушкина и добавил:

- Столоваться будете при комендантском взводе. Время и место занятий указаны в приказе.

К приказу по дивизии были приложены условия соревнований. От каждой дивизии выставлялся стрелковый взвод в полном составе. Для усиления взвода ему придавалось: по одному расчету станкового и ручного пулеметов, два ротных миномета, две противотанковые пушки и восемь снайперов. Взвод должен был пройти пять километров по пересеченной местности, выйти на исходный рубеж и атаковать противника. Время для выполнения задачи - один час; пушки, пулеметы идут вместе со стрелками в боевой готовности; выбывших из строя во время пути заменять не разрешается. На уголке этих условий соревнования красным карандашом написано:

"Ответственным за огневую подготовку назначаю мастера стрелкового спорта Пилюшина И., командиром взвода лейтенанта Грудинина Ю., майору Абрамовичу В. В. проверить готовность взвода к соревнованию и доложить мне.

Трушкин.

23 августа 1943 г.".

- Где мне найти лейтенанта Грудинина? - спросил я.

- Будем знакомы, я - Грудинин.

Мы тепло пожали друг другу руки.

- Сколько дней дается на тренировку, товарищ лейтенант?

- Пять.

Нужно было не только пристрелять оружие, но и рассчитать каждую минуту, продумать, как сохранить силу бойца для завершающей атаки "противника". Ведь люди, долгое время находясь в обороне, отвыкли от быстрых и продолжительных переходов, тем более с выкладкой. Для фронтовика, походившего два года по траншее, пройти пять километров за один час в полном боевом снаряжении по пересеченной местности не так-то просто.

Один день с восхода до заката солнца снайперы вели пристрелку оружия. Стрелял также из своего станкового пулемета сержант Максимов. Я видел, с какой точностью он прицелился и с какой осторожностью нажал на спусковую скобу. Но что это? Пули легли от мишени далеко в стороне. Пораженный этим, Максимыч проверил установку прицела, протер кулаками глаза, еще раз проверил наводку, затем взглянул на меня. В его глазах я увидел страх. Чтобы успокоить товарища, я прилег рядом с ним и проверил наводку.

- Все правильно... Вот только ружейный мастер передвинет немного мушку, и все будет нормально.

Максимов побледнел:

- Да ты, братец мой, понимаешь, что говоришь? Ведь я два года стрелял из этого пулемета!.. Два года! Выходит, я понапрасну тратил патроны?..

Мне было искренне жаль Максимова, но я ничем не мог ему помочь, только сказал:

- Видишь, как важно своевременно пристрелять на полигоне оружие.

Двадцать восьмого августа ровно в шесть часов утра наша команда в полном составе уже была на стрелковом полигоне. Перед глазами простиралось огромное, поросшее мелким кустарником торфяное поле с макетами танков, орудий, минометов, станковых и ручных пулеметов, с мишенями, изображающими стрелков в движении.

- Осип, где мне лучше пристроиться со своим пулеметом? - спросил Максимов.

- На любом фланге. Твоя задача - своим огнем прикрыть наступление стрелков. Не сумеешь этого сделать - мы проиграем соревнование. Сам знаешь, что под огнем пулеметов противника в атаку не пойдешь.