У стен великой Намазги

Раскопки Джейтуна показали, что поселение не имело ни улиц, ни площадей, представляя собой хаотическое скопление (так что слово «планировка» можно употреблять лишь условно) небольших однокомнатных домов. Сложены они были из сырцовых кирпичей, вернее, протокирпичей — глиняных «булок», как назвали их археологи. Всего на Джейтуне одновременно существовало не более 30 таких домиков, поражающих удивительным сходством друг с другом.

Дома представляли собой квадратные в плане сооружения таких, например, размеров: 5 × 4,6 м; 5,75 × 5,75 м; 3,75 × 3,5 м. В каждом из них имелся массивный очаг, перед которым нередко находилась небольшая площадка, обнесенная глиняным валиком. Ее обожженная поверхность свидетельствует о том, что сюда выгребали угли. Напротив очага — выступ в стене, а в нем — небольшая ниша. Стены штукатурили глиняно-саманным раствором, т. е. глиной, смешанной с рубленой соломой, и иногда окрашивали в черный или желтоватый цвет; пол выбеливали известкой и красили красной, черной, белой красками. Единственная, пожалуй, разница между домами, не считая размера, заключалась в том, что в одних очаг располагался у северной стены, а в других — у восточной.

«Этот тип домов, — пишет В. М. Массон, — и взаимное расположение отдельных элементов выдерживался с такой последовательностью, что достаточно было в ходе раскопок обнаружить один из составных элементов (дверь, очаг или выступ), чтобы совершенно определенно наметить планировку всего дома, неизменно подтверждавшуюся при дальнейшем вскрытии»^{27}.

Около домов находились хозяйственные постройки и небольшие дворики, окруженные (во всяком случае, некоторые) глиняными заборами. Хозяйственные строения сооружались не столь тщательно, как жилые дома, и часто перестраивались. В них обнаружены ямы (одна имела 80 см в диаметре и глубину 80—100 см), стены которых покрывались глиняно-саманной штукатуркой. Подобные хозяйственные ямы известны на многих древнеземледельческих поселениях Ближнего Востока.

Дома сооружались, как уже говорилось, из глиняных «булок», а перекрывались бревнами. В сечении «булки» были овальными, в поперечнике — 20–25 см, длиной 60–70 см. В глину, из которой изготовлялись протокирпичи, подмешивалась крупнорубленая солома; «булки» также клались на глиняно-саманном растворе.

Возникает вопрос: почему джейтунцы применяли «булки», а не квадратные в сечении кирпичи, явно более удобные в работе? Видимо, такой кирпич — не первый, а минимум второй уровень строительной техники, которая началась именно с «булок». Возможно, что последние имитировали отрезки бревен.

Когда дом ветшал, его обрушивали до высоты 50–60 см. Образовавшуюся груду строительного мусора выравнивали, утрамбовывали, в результате чего получалась строительная площадка, на которой и возводили новый дом. Всего на Джейтуне оказалось три строительных горизонта. Первый (верхний) и второй из них раскопаны полностью, третий же, расположенный непосредственно на песке бархана, вскрыт лишь частично.

Археологи не раз натыкались на отложения песка внутри культурного слоя: пустыня, несомненно, была рядом. Особенно часто такие включения встречаются в северной части поселения, обращенной к Каракумам.

Возможно, именно сильные ветры и побудили джейтунцев сооружать дома без окон (а может быть, тогда их еще просто не знали) и с узкими дверными проемами; вращающихся дверей не было, о чем говорит отсутствие подпятников. Узкий дверной проем, впрочем, мог быть и наследием прошлого: предки джейтунцев жили в пещерах, и чем уже был в них вход, тем легче было отбиваться от нападений хищников. Но, конечно, узкий проем с не меньшей степенью вероятности может свидетельствовать и о стремлении сократить доступ холодного воздуха в помещение, на что обращает внимание В. М. Массон. Дверные проемы наверняка чем-либо закрывались. Это могли быть деревянные щиты, шкуры, тростниковые циновки.

Около очагов во многих домах найдены прокаленные и растрескавшиеся камни. Но зачем джейтунцам нужно было класть камни в огонь очага?

Известно, что многие народы использовали раскаленные камни для приготовления пищи. Такой способ был, например, широко распространен в докерамическом неолите Перу. Раскаленные на огне костра или очага камни опускали в деревянные или кожаные сосуды с водой, которая довольно быстро закипала. В 1974 г. в Литве археолог В. Е. Щелинский на практике продемонстрировал мне весь этот несложный процесс. В сосуд, им же изготовленный из кожи коровы, В. Е. Щелинский с помощью двух палок опускал раскаленный камень. Вода закипала, рыба в ней быстро разваривалась.

Несомненно, однако, что варить пищу, особенно мясо, в глиняном сосуде все же проще. Сосуды из глины у джейтунцев были, но вот котлов для варки пищи у них не оказалось. Более того, у археологов вообще нет данных о том, что джейтунцы использовали глиняную посуду для приготовления пищи на огне. Позже, в энеолите, на других поселениях Прикопетдагской подгорной полосы кухонные котлы уже появились.