У Судьбы на Качелях

Пробегая с пляжной сумкой по коридору нижнего этажа, Дина услышала из приоткрытой двери номера мужские голоса. Один показался очень знакомым, как будто Арик, но видимо, она ошиблась: голос говорил без акцента. Она хотела заглянуть в дверь, но дверь как раз в эту минуту закрылась. Любопытной Варваре чуть нос не оторвали, — резюмировала Дина, улыбнувшись.

Хамсин — жаркий ветер из пустыни — нисколько не испугал туристов, переживших очень холодную российскую зиму, они поспешно разделись и как дети радовались теплу, с восторгом наблюдали высокие, завивающиеся белыми пенистыми кудрями, волны, которые, громоздясь одна на другую, торопились к берегу, чтобы обрушиться на сырую, многократно вылизанную ими песчаную гладь. Горячий ветер носил по пляжу песок и щедро сыпал его на подстилки и на головы, то и дело кто-нибудь, хохоча, бежал за улетевшей шляпой, или за игральной картой. Вся группа была на пляже, только Мэри и еще одна пожилая супружеская пара остались в своих номерах, да Арик еще не появился, наверное, проспал.

Горячий воздух сгущался над морем, солнце почти не проглядывало из плотной дымки. Сидели группками — компаниями, что успели сложиться. Дина села поотдаль, не хотелось болтать, играть в карты, она посматривала на низкую каменную баллюстраду, отделявшую пляж от улицы, за которой, в переулке, находилась их гостиница. Вот-вот появится знакомая высокая фигура с бежевой сумкой через плечо… Дина радостно вздрогнула, когда фигура появилась и спрыгнула с каменной ограды на песок.

— РебяТА, хаверим! Там кое-кого обокраЛИ! — сказал Арик громко, чтобы все услышали.

— Что? Что такое? Кого? — посыпались тревожные возгласы. Арик пожал плечами. — НаДО посмотреть. СобирайТЕСЬ!

Все нервно засуетились, торопясь, вытряхивали полотенца, кидали в сумки карты, бутылки с водой, надевали сарафанчики и брюки, и бегом бросились к гостинице.

Потери оказались у тех, кому было что терять. А у кого денег было мало, то же и осталось в сохранности. Да и с больших сумм было взято не все, «оставлено на мелкие расходы» — со смешком сказал кто-то. Вор прошелся по всем номерам на их этаже, как-то открыв двери, а потом просто прикрыл их, но и то не все. Мэри и пожилая пара, разумеется, не пострадали, поскольку были на месте, Мэри и подняла тревогу, когда вышла в коридор и заметила приоткрытые двери и валяющиеся на полу вещи.

Возмущенные туристы собрались в холле и плотно окружили побледневшего и пыхтящего от волнения тучного администратора, он без конца вытирал платком мокрый лоб и время от времени прижимал руки к груди, вернее, к верхней части живота, свисающего над ремнем, и клялся, что деньги найдутся, он уже вызвал полицию, и всё будет бэсэдэр. «А если не найдутся?» — нервно выкрикнула одна женщина. «Будет бэсэдэр», — твердил как попугай, администратор.

Дина была в числе счастливчиков, у которых ничего не взяли. Видимо, ее триста долларов грабитель посчитал не столь существенной суммой. Арик тоже не пострадал, поскольку, запершись, спал, и вышел из номера на шум и возгласы. Динина соседка по номеру тоже радовалась и сказала, что, похоже, вор не нашел ее деньги, потому что она их спрятала… Женя понизила голос — в пакет с прокладками. А может, он не зашел к ним в номер, мелькнула у Дины мысль. Хотя, когда она вошла, дверь-то была не заперта, а в комнате пахло. очень знакомо. Но Дина сразу догадалась — одеколоном Арика, со вчерашнего вечера, когда он час сидел у нее, сохранился запах.

От полиции толку оказалось мало, вор, естественно, не дожидался стражей закона, но руководство гостинницы пообещало возместить потери, конечно, в разумных пределах, ведь никто не заявлял о содержимости своих кошельков заблаговременно. «Я же обещал, — с облегчением, и уже не пыхтя, говорил администратор, — что будет бэсэдэр», и многие смотрели на него весьма мрачно, ибо возврат половины денег (в лучшем случае!) еще не означал, что это «бэсэдэр».

Дина долго плескалась в душе, смывая с тела песок, и думала, куда вдруг подевался Арик, исчезнувший во время нервной суеты вокруг администратора.

Когда она вышла из ванной, то увидела просунутый под дверь белый листок, сложенный вдвое.

Полупечатными буквами было написано: «Вынужден срочно уехать, получил из дома телеграмму. Извини, что так получилось. Удачи тебе! ЗАПИСКУ ПОРВИ!» — подчеркнуто. И еще наспех нацарапанное слово: «прости». Без подписи. Как и без обращения вначале. Если прочтет случайно посторонний, не поймет: кто, кому, и за что «прости». Дина перечитала записку несколько раз и порвала на мелкие кусочки. Ведь мог уехать и ничего не написать. Она бы и так всё поняла, без этого текста и подтекста. За что ей прощать его? За вранье про телеграмму? Нет, за другое. Она видела тогда, в коридоре, во время криков и шума, как он уходит, по направлению к своему номеру, видела, как он дернул головой — хотел оглянуться, но не оглянулся, и это ее царапнуло. Полезла в голову какая-то ерунда. Но она еще на что-то надеялась, ждала.