У сумрака зелёные глаза

Аида некоторое время молча смотрела вперёд, на залитую солнцем дорогу, потом проговорила устало:

— Алёна, я уже говорила, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. Не думай об этом и не тревожься.

В глубоких синих сумерках мы приехали на какой-то небольшой частный аэродром. Аида остановила машину, но выходить не торопилась, как будто слушая тишину и сосредоточенно глядя перед собой.

— Уже всё? — спросила я. — Приехали?

Вместо ответа Аида повернулась и достала из-под заднего сиденья автомат с ультрафиолетовым излучателем на прицеле. Я вжалась в сиденье, похолодев.

— Приехали, — коротко бросила Аида.

Из бардачка она вынула пистолет, сняла с предохранителя и вложила мне в руку.

— Аида, я…

Я хотела сказать: «Я не умею стрелять», но она сурово оборвала меня:

— Просто жми на спусковой крючок. Где твой фонарик?

Я лихорадочно запустила руку в сумочку и достала его.

— Сиди в машине, я пойду осмотрюсь, — сказала Аида.

— Нет, я тут не останусь! — чуть не плача от страха, воскликнула я. — Я пойду с тобой.

— Отставить, — отрезала Аида. — Запрись изнутри и жди меня. Что бы ни случилось, не выходи, пока я не вернусь.

— А если ты не вернёшься?

Вместо ответа она коротко и крепко, до боли впилась в мои губы.

— Вернусь.

Выйдя из машины, она достала из багажника ещё какое-то оружие и нацепила на себя. К каждому бедру она пристегнула по пистолету, повесила за спину меч и с автоматом наперевес пошла к ангарам.

Пистолет казался мне невероятно тяжёлым, холодным и жутким, я держала его с ужасом, но выпускать боялась ещё больше. Сердце строчило с пулемётной скоростью, а в плечи как будто впивались невидимые ледяные когти. Сумрак — теперь я чувствовала его, как живое существо — давил со всех сторон, прилипая к стёклам машины, плотный и почти осязаемый. Мне стало холодно.

Время тянулось, как чёрная резина.

А потом я услышала выстрелы со стороны ангаров. В холодное желе моих кишок как будто пролилась струя расплавленного металла, а сердце расплющилось о грудную клетку. А у сумрака появились руки и лица.

Они окружили машину, мерцая в полумраке глазами, пытаясь открыть дверцы и добраться до меня. Крик застрял в моём сжавшемся горле, а палец нажал на кнопку фонарика. С леденящим душу шипением твари отпрянули, пригибаясь к земле. Отовсюду слышался скребущийся звук, как будто сотни крыс грызли джип.

— А ну пошли прочь! Отвалите! — заорала я, светя фонариком в стёкла.

Это заставляло чудовищ льнуть к земле и прижиматься к дверцам, бамперам и колёсам. Шипение и грызня не прекращались. А потом машину качнуло — раз, другой… Кряхтя, гады раскачивали машину, пытаясь её перевернуть. Я завопила, вытянутая вдоль спины плетью ужаса, и уронила фонарик. Он упал куда-то между сиденьями и погас.

К стёклам снова начали липнуть лица и ладони. Удар — и меня осыпало осколками лобового стекла, а в салон просунулась когтистая рука. В следующий миг её обладатель получил пулю и взорвался, рассеявшись в воздухе горстью праха.

Сама не знаю, как у меня получилось выстрелить. Пистолет толкнул мою руку отдачей и чуть не выпал, но я вцепилась в него изо всех сил: если выроню и его, мне конец. Остальных тварей гибель их товарища разозлила, и они с удвоенной энергией принялись крушить машину. Я пару раз выстрелила наугад и, видно, ни в кого не попала. Стёкла передних дверец разбились одновременно с обеих сторон, и в салон просунулась вампирская харя с оскаленной пастью. Выстрелить в неё я не успела: в мои волосы с железной силой вцепились пальцы.

Вслед за харей внутрь проникла рука, протягиваясь к моему горлу. Сумрак полз вверх по моим рёбрам, оплетал позвоночник, прорастал ледяными кристаллами в мозг. Он лился из глаз чудовища, из его клыкастой пасти, затопляя собой салон, и уничтожал полевые цветы, синее небо и сосны, рвал в клочья облака и гасил солнце…

Но прогремели выстрелы, и чёрный спрут съёжился и с писком вытек из машины, а моя голова освободилась. Не дотянувшись до меня на пару сантиметров, рука рассыпалась. Фиолетовые лучи зашипели на коже тварей, которые одна за другой взрывались. Дверца сзади меня открылась, и я выпала на чьи-то крепкие руки. Обмякнув, я утекла в чёрный бархат гулкого Ничто.

Когда оно отступило, подо мной была трава, а моя спина упиралась в дверцу джипа. Возле меня на колене стоял Змей, сканируя темноту фиолетовым лучом автомата. Его белобрысую голову я сразу узнала, несмотря на мрак.

— Ты… откуда здесь? — пробормотала я, еле шевеля сухим шершавым языком.

— Кельц не хотел оставлять вас на произвол судьбы, — ответил Змей.

— А остальные?

Змей кивнул в сторону ангаров:

— Пошли на помощь Аиде. Похоже, предал её папаша.

Ему что-то сказали в динамик головной гарнитуры, и он потянул меня за локоть, помогая встать. Поддерживаемая его рукой, я заковыляла к ангару.

Помещение было освещено частично — одним рядом светильников на потолке. На полу — кучки праха и стрелянные гильзы. Тут была в сборе вся команда охотников с Кельцем во главе, а Аида сидела на полу, прижимая ладонь ко лбу, с алыми струйками из носа и ушей.