У вас будет двойня

Мое разрозненное сознание собрало свои кусочки воедино, наркоз окончательно отступил. Чувства вернулись, заставив ощутить усталость и внутреннее опустошение. Мне дико хотелось сладкого какао, который обычно наливают в столовых. Все закончилось, и я тихонечко заплакала. Акушерка заметила и сразу прокомментировала:

– Ты чего ревешь? Дети нормальные у тебя, все хорошо с ними будет.

Наверно, если каждый день на работе видишь боль, кровь, слышишь крики рожениц и вопли новорожденных, рано или поздно поневоле становишься черствым и сухим на эмоции. Этой женщине трудно было объяснить причину моих слез, я и не пыталась, вытерла глаза и перекинулась парой фраз с соседкой. Белокурая голубоглазая молодая женщина одновременно со мной рожала своего первенца. Оказалось, она была ребенком из двойни:

– Мы когда с сестрой родились, чуть больше двух килограмм весили. И ничего, нас выходили, а это в восьмидесятые было. А сейчас медицина вообще другая. Если тогда смогли, сейчас переживать не о чем.

Такие истории ободряли, судьба будто специально сталкивала меня с нужными людьми в нужный момент.

Прочитав про наркоз и анестезиолога, наверняка вы подумали, что мне делали кесарево сечение. В обществе стереотипов сложно избавиться от навязанных убеждений. Большинство двоен действительно рождаются через кесарево, но бывает и по-другому.

В самом начале беременности врач четко обозначила:

– Если доносишь до тридцати шести недель, дети будут примерно по два с половиной килограмма, в родовой зал тебя никто не пустит. Ты маленькая и худенькая, сделаем плановое кесарево.

– Мне все равно, как они родятся, главное – здоровыми.

На самом деле я не такая уж маленькая и худенькая, но до крепкой женщины, которая по внешнему виду могла бы выносить и родить двойню, явно не дотягиваю. У меня была куча диагнозов, противоречащих естественным родам. Низкое положение плаценты, узкий таз, тазовое положение второго ребенка. Места в моем животе было мало, и дети расположились, как им было удобно, – валетиком. Но природа гораздо умнее, чем мы думаем, и к моменту родов тазовые кости расширились, плацента поднялась, а второй ребенок перевернулся головкой вниз. Изменила мнение и мой врач:

– Шейка сгладилась, ты скоро родишь. Дети маленькие, сама сможешь, а для них это лучше будет.

Опять сюрприз. Можно было и заранее предупредить, я бы хоть литературу почитала. Как дышать, схватки переносить, да и вообще морально бы настроилась. Хотя что там настраиваться, миллиарды людей так родились, значит, и еще двое смогут. Значит, и я смогу.

Воды отошли в восемь вечера, но дежурная бригада не хотела за меня браться, хотя, может, все правильно делали – раскрытие у меня шло медленно. Утром пришла опытный врач, заведующая одного из отделений, с которой мы договаривались предварительно. Она по-матерински поглаживала меня по голове, отдавала распоряжения персоналу, но не суетилась, действовала четко. В коридоре медсестра коротко отчиталась по телефону о моем состоянии:

– Янина? Нет, еще не родила.

Это был мой обеспокоенный муж, получивший от меня четкие указания накануне, звонить не раньше девяти утра. Я мысленно сориентировалась, который час.

Мой муж творческая, впечатлительная и вспыльчивая личность, в роддоме ему делать нечего. Он бы тут уже всех на уши поставил, разбил что-нибудь, скорее всего собственный кулак о стену, ну или чей-то нос об нее же. Я жутко не люблю, когда из-за меня начинается суета, но все равно, бывает, невольно оказываюсь ее причиной. Вопрос о совместных родах у нас никогда не всплывал. У меня есть отличная способность концентрироваться в критических ситуациях, сохранять ясность мышления, когда большинство начинают паниковать. Способность выключать страх и делать. Но при этом я должна действовать самостоятельно. Мой боевой настрой нельзя подрывать тенью жалости на любимом лице, застывшей в глазах беспомощностью от невозможности забрать мою боль. Поэтому мужу оставалось мучатся в неведении и послушно ждать новостей.