Уайклифф и последнее жертвоприношение

— Ну, вы же понимаете, это все было довольно давно, еще до Рождества… Джессика даже подсмеивалась над своими мыслями…

— Мыслями о чем?

— Ну ладно, с моей стороны просто подло рассказывать вам об этом, но, видно, придется… Как-то раз Джессика пришла в церковь рано утром, чтобы подготовить все для обряда крещения, и, войдя в ризницу, увидела викария с мальчишкой Джильсом Винтером… Викарий ласкал его — гладил по волосам и… Ну, и все, собственно. То есть, я хочу сказать, ничего плохого как бы не происходило. Но Джессика смекнула, что викарий наш немного того, голубоват…

— Все равно, вы поступили совершенно правильно, что рассказали мне.

И вдруг неожиданно в разговор вступила старая леди.

— Все, что Грейс делает с этими картами и прочей дрянью, — это ее дело! — заявила старуха. — Но мне никогда не нравилось, что эта Добелл приходит в наш дом. Что-то в ней было не то. Мне, ясное дело, жаль, что она так погибла, но она была женщина того сорта, что словно напрашиваются на это…

На губах девушки заиграла легкая усмешка:

— Ну вот, теперь вы узнали и мнение бабушки.

Грейс проводила Уайклиффа до дверей. Он зашагал вниз по Черч-Лейн до самого бара в глубокой задумчивости.

Ресторан уже закрыли, и только у стойки толклись несколько подвыпивших завсегдатаев.

— Ну что, колпачок на ночь, мистер Уайклифф? — спросил Джонни Глинн.

— Нет. Нет, спасибо.

Ему не хотелось разговаривать с Джонни — не то настроение. Он поднялся на второй этаж и позвонил из коридорного телефона своей Хелен, пожелал ей спокойной ночи. Чего еще можно желать жене?

Лежа в постели, с потушенным светом, он смотрел в окно, на квадратик ясного звездного неба. Снизу были слышны пьяные голоса последних выпивох, которых выпроваживали из бара. Бормотание, шарканье шагов, потом звук запираемой двери.

Наверно, в доме имелась и отдельная часть для проживания хозяина, потому что Уайклифф не слышал, чтобы Джонни поднимался по ступенькам наверх, в спальни. Воцарилась мертвая тишина.

Да, за этот первый полный рабочий день случилась масса всяких вещей. Прошло, казалось, несколько дней с того момента, как Люси, посмеиваясь, ела на завтрак свой кэджери… Но вот насколько они продвинулись за это время? Насчет Джессики его предположение оказалось верным — у нее действительно случилась в жизни травма, вероятно, оттого она вела такой диковатый образ жизни. Конечно, в гибели этого парнишки, Рюза, она могла отчасти винить и себя.

Но вот вопрос — в чем состояла ее вина? В прямом участии или просто в свидетельстве, в неоказании помощи и так далее? И могло ли это стать впоследствии мотивом к ее убийству? Конечно, в бульварных романах можно встретить множество красочных описаний вендетты, длящейся веками, но в жизни такие случаи довольно редки.

А в отношении подозреваемых и улик — никаких осязаемых успехов. Только счастливые догадки. И есть ли тут вообще подозреваемые с внятными мотивами?

Винтеры? Конечно, они затаили в душе обиду на Джессику, может быть, даже ненависть. Но убивать из-за этого? Что бы они приобрели в результате?

Гич — тот пытался привлечь внимание следствия к Лэвину, чтобы самому остаться в тени. Но ведь и Гич был замешан в деле только из-за своей небольшой сексуальной экскурсии на запрещенную территорию, и его основным желанием было — просто скрыть эту историю от жены, для ее же пользы, конечно.

Значит, Уайклиффу все-таки надо поговорить и с Лэвином.

Уайклифф вздохнул и перевернулся на другой бок. Теперь на ум пришел Арнольд Пол и его крутой братец. Но Уайклифф «спинным мозгом» чувствовал, что, несмотря на всю подозрительность, эта история — всего лишь мелочь, побочное ответвление.

А вот викарий… Возможно, священник имеет гомосексуальные наклонности, и не исключено, что Джессика попыталась использовать свое случайное открытие против него в качестве шантажа. Но вот мог ли он убить? И стал бы делать это в собственной церкви?

Нет, на сегодня с него достаточно. Уайклифф взбил себе подушку, снова перевернулся и наконец, к собственному удивлению, почувствовал, что впадает в сон.

Глава восьмая

Вторник, утро

Прошло уже почти двое суток с того момента, как Джессика Добелл была найдена в церкви мертвой. В семь часов утра викарий Майкл Джордан и его сестра сели завтракать. Даже к завтраку Майкл всегда надевал чистый воротничок под сутану.

Селия глядела на брата скорее изучающе, чем с сочувствием.

— По-моему, ты выглядишь нездоровым, Майкл.

Викарий замер, не донеся ложки до рта.

— Последние два дня для меня стали сплошным мучением. Конечно, это сказалось, — пробормотал он.

— А ведь я тебя предупреждала насчет этой женщины! Нет, она совершенно не подходила для работы в церкви…

Викарий нашел изящный и одновременно благородный ответ:

— Церковь — именно для грешников, дорогая…

— Да, но для кающихся грешников! — энергично возразила Селия. — Эта женщина упорствовала же в своем грехе, а ты все-таки позволил ей пользоваться церковью, зарабатывать там…

— Она зарабатывала очень мало, сущие гроши. Бедняжка. И она здорово работала за эти деньги.