Убей или умри! Первый роман о немецком снайпере

Стараюсь отвлечься, размышляя, как русский передает своим информацию. Наверняка он работает не через радиста, и тем более не тянет сюда телефонный провод. Все это слишком громоздко, создает лишний шум. Группа всегда более заметна, оставляет больше следов. Одному легче миновать засады и просочиться сквозь расставленные ловушки. Возможно, наводчик делает необходимые записи, а вернувшись, докладывает руководству. Но, скорее всего, с ним в паре работает связной, доставляющий сведения своим.

В нашем полку в разведгруппе был один парень, обладавший феноменальной памятью. Он ничего толком не умел, даже в цель с нескольких шагов попадал с трудом. Обыкновенный бледный, тощий мальчишка, чья внешность вызывала у всех жалость. Сперва над ним подшучивали, но потом слухи о его необычных способностях начали вызывать бурный интерес сослуживцев. Вскоре прознало и начальство. Парня приписали к разведчикам. Его изумительная память оказалась настоящим кладом для них. Не всегда у разведчика есть возможность набросать схему местности, а нашему феномену хватало лишь взгляда. На задания с ним всегда отправляли несколько человек для сопровождения и охраны. Парень фактически взглядом фотографировал местность и вражеские позиции, а потом изображал все на листке бумаги с удивительной точностью, вплоть до небольшого кустика. Командование этого юнца боготворило.

Он подорвался на мине по недосмотру «опекунов». Командир полка рвал и метал, едва не отправил их за недосмотр в штрафную роту. К счастью, все успокоилось…

Появление врагов я ощущаю физически за минуту до того, как неподалеку хрустнула ветка. Цепочка иванов мелькает среди деревьев. Двигаются они неслышно, как кошки. Только случайная оплошность одного из них, наступившего на сухую ветку, выдала их присутствие. Но идти по лесу совершенно беззвучно невозможно, обязательно попадется под ноги сокрытый в траве сушняк, зашуршит пожухлая листва.

Вижу их отчетливо. Высокие, крепкие ребята, затянутые в маскхалаты, с ППШ наперевес, за поясными ремнями — гранаты. Их человек десять. Направляются они к нашим позициям, идут осторожно, след в след. Лица сосредоточенные, глаза цепкие. Затаившись, наблюдаю за ними.

Идущий впереди иван внимательно смотрит под ноги, опасаясь мин и растяжек. Остальные зорко скользят взглядами по зарослям. Во всех их движениях чувствуется профессионализм. Они явно не те, кого я жду. Судя по вооружению, у них иная цель, нежели наблюдение и корректировка. У двоих тяжелые заплечные мешки, в которых наверняка находится серьезный боезапас. Это диверсионная группа, пробирающаяся к нашим позициям. Они совсем рядом, но я не могу их остановить. Не зря, видимо, припомнилась мне сегодня ситуация с Вальзем. Снова передо мной выбор — пропустить врагов, либо ценой собственной жизни остановить их. Десять человек мне не перестрелять. Одну-две пули я успею пустить, а затем они накроют меня автоматным огнем из укрытия. Прикончат и пойдут дальше выполнять свою задачу. Так и остаюсь тихо лежать, не шелохнувшись.

Русские проходят мимо, скрываются за деревьями, а я, облегченно вздохнув, навожу оптический прицел туда, где, по моим расчетам, должен появиться наблюдатель. Все так же спокойно, как и прежде. Листва чуть колышется на ветру, стайка птиц спокойно сидит на ветвях, бойко чирикая. Ничего подозрительного, все спокойно и умиротворенно. Неужто чутье подвело меня?! Представляю, как на меня будет смотреть капитан Бауер.

— Не ожидал от тебя, Курт, — скажет он укоризненно. — Не ожидал от тебя, старого волка, что ты сутки потратишь впустую, пока русские опять будут «срисовывать» наши позиции.

Да что там капитан, это серьезный удар по моему самолюбию. Начинаю подумывать о том, что стоит признать свою ошибку, плюнуть на все и выбираться к своим. По крайней мере, предупрежу наших о диверсионной группе. Как вдруг! Господи! Что это?!

Одна ветка дернулась чуть резче, чем следовало на таком ветру! Еле заметное движение, но мне все тут же становится ясно. Он там! Густая листва кроны дерева закрывает обзор, ветки мешают ему, и он придержал одну рукой. Роковая ошибка. Внимательно присмотревшись, различаю едва заметную фигуру. Русский настолько сливается с пейзажем, что если бы не это единственное движение, я бы никогда его не заметил. Когда же он успел занять позицию? Пока я отвлекался на диверсионную группу?

Русский сам дает мне ответ — он начинает спускаться с дерева. Значит, или я пропустил его появление ночью, или он был там еще до меня. Проведя всю ночь в засаде, я ничего не знал об этом! Надо отдать ему должное: отличный специалист, с великолепной выдержкой. Столько времени находиться на дереве в неудобном положении и ничем не выдать себя! Все факторы учел: свет, маскировку. Не учел он только одного — меня.